Олег Авраменко - Собирающая Стихии

Додумать до конца я не успел, так как в эту секунду передо мной появился раздетый до пояса чернокожий мужчина с коротким мечом в руке. От страха моё сердце мигом ушло в пятки, а внутренний голос обречённо прошептал: «Вот и всё, братишка! От судьбы не уйдёшь...» Я понимал, что должен бежать в отчаянной, безнадёжной попытке спастись, но не мог сдвинуться с места и покорно ждал своей участи.

Мужчина смерил меня с головы до ног изучающим взглядом, затем требовательно спросил:

– Что ты здесь делаешь, парень?

– Ну... – растерянно протянул я, не зная, что ответить, а в то же время в моей голове судорожно билась мысль: нет, это не Александр .

С испугу я в первый момент не сообразил, что Александр не может быть негром. Хотя, конечно, он мог изменить свою внешность и временно стать чернокожим, но я не видел в этом никакого смысла. Так что передо мной стоял какой-то другой колдун, который, очевидно, принимал меня за местного жителя.

Под влиянием импульса я едва не попросил его о помощи, и только усилием воли сдержал свой порыв. По всей вероятности, он был из той же компании, что и Ангел Порядка, а значит, ничего хорошего от него ждать не стоило. Даже предлагать ему усечённую версию – о своём знакомстве с Пендрагонами, без упоминания моего родного мира, – было очень опасно. Как следовало из рассказа Эрика и отдельных реплик прочих его родственников, с которыми мне приходилось встречаться, Порядок не жаловал их семью...

В полной растерянности я всё бормотал междометия: «это... ну... я... того...», как вдруг вспомнил объяснение, которое заготовил Гаанн.

– Я еду в Чикаго... ну, и... короче, проезжал мимо и увидел здесь парня, который... в общем, он лежал в траве. Я... это...

– Ты остановился, – помог мне чернокожий незнакомец. Его снисходительный тон свидетельствовал о том, что он склонен был верить моим словам.

– Да, – подтвердил я и уже смелее продолжил: – Я подумал, что он... что ему плохо, и остановился, чтобы помочь. Но оказалось, что он просто отдыхал... Ну а я, раз уже остановился, решил перекусить и пригласил его присоединиться... Вот так. Ну, а потом... потом начало твориться чёрт-те что...

Дальнейшее его, по-видимому, не интересовало, и он перебил меня:

– А ты не нашёл странным, что он отдыхал здесь без машины или велосипеда?

– Сперва я не обратил на это внимания, – сразу нашёлся я. – Позже задумался, но спросить не успел... И это... Похоже, ему не нужна никакая машина.

Незнакомец слегка усмехнулся и снова смерил меня взглядом. Мой непритязательный костюм спортивного покроя вряд ли соответствовал здешней моде, но я всё же надеялся, что он не настолько откровенно выдаёт во мне пришельца из другого мира.

Удовлетворившись осмотром, чернокожий мужчина спросил:

– Ты иностранец?

– Да, француз, – ответил я, молясь про себя, чтобы французы здесь существовали.

– Так я и думал, – к моему огромному облегчению кивнул он. – Тебя выдаёт твой акцент и экстравагантная манера одеваться. – С этими словами он наклонился и поднял со скатерти перстень Гаанна.

– Это было у того парня, – объяснил я. – Почему-то он его снял.

Ничего не ответив, незнакомец сунул перстень в карман своих брюк, затем вновь повернулся ко мне и сказал:

– Ладно, мне пора уходить. А ты ничего здесь не видел, договорились?

– Да-да, конечно...

– Впрочем, – продолжал он, – тебе всё равно никто не поверит. Так что молчать в твоих же интересах.

– Понимаю.

Незнакомец кивнул и в тот же миг исчез – наверное, присоединился к Ангелу, преследовавшему Гаанна. Я смотрел на пустое место, где он только что находился, и почему-то думал о том, что первый чернокожий колдун, с которым мне довелось повстречаться, оказался связан с Порядком...

СТОП! А ЧЕРНОКОЖИЙ ЛИ ОН?

Когда он упомянул о моём акценте, я обратил внимание, что он разговаривает по-английски как белый человек. Я бы ни за что этого не заметил, если бы в своё время, будучи гостем Эрика, не посетил вместе с ним добрую дюжину миров «викторианского» типа, где шёл двадцатый век. В моё время земной английский давно унифицировался, но в менее развитых мирах, помимо региональных, существовали также «чёрные» и «белые» диалекты – их различие было обусловлено целым рядом социальных и культурных факторов.

То обстоятельство, что незнакомец, скорее всего, не был уроженцем этого или подобного этому мира, а являлся членом одного из колдовских Домов, в моих рассуждениях ничего не меняло. Его английский был характерным для белого жителя севера Соединённых Штатов первой половины XX века из подгруппы миров Земли Королевы Виктории. Причём не просто для белого – а для образованного белого, принадлежащего к высшему классу или, на худой конец, к высшей прослойке среднего класса. Если это его родной язык, то он наверняка белый; но и в противном случае – если этот язык он выучил – он навряд ли чёрный. Будь он негром, он бы обязательно научился говорить по-английски так, как говорят его чернокожие собратья, чтобы ничем не выделяться из их среды.