Олег Авраменко - Жертвы Источника

Никогда еще за всю историю Авалона на престол не восходил такой древний старик, как ваш покорный слуга. Мой предок, Артур I Пендрагон, стал королем Лайонесса, когда ему едва лишь стукнуло четырнадцать лет, а я, его правнук, именуемый теперь Артуром II Кевином, возложу на свое чело корону предка в возрасте шестидесяти одного года. Впрочем, для своих лет я выгляжу совсем неплохо; по меркам обыкновенного, неодаренного человека мне вряд ли можно дать больше двадцати пяти, и большинство моих подданных искренне убеждены, что их новый король молод, что он ровесник (или чуть старше) их прежнего короля, Колина IX, самого молодого из королей Лайонесса династии Лейнстеров — и самого последнего, кстати, ибо на смену потомкам вероломного Гилломана спустя тысячу лет вновь пришел Пендрагон, Артур II Кевин, то есть я.

Итак, династия узурпаторов свергнута, состоялась Реставрация, справедливость, наконец, восторжествовала. К моему огромному облегчению, торжество этой справедливости не потребовало крови — ни малой, ни большой. Смена власти произошла мирно, хоть и сопровождалась большим накалом страстей. Волнения в народе и среди знати при других обстоятельствах могли бы привести если не к гражданской войне, то к локальным столкновениям, дракам, потасовкам, поножовщинам. Однако Колин не допустил этого — за что я буду благодарен ему по гроб своей жизни, которая, хотелось бы надеяться, предстоит мне долгая и счастливая. Мне очень хотелось бы на это надеяться, но… Впрочем, будет лучше, если я расскажу обо всем по порядку.

На Землю Артура я возвратился спустя месяц после того, как покинул этот мир, чтобы побывать в Экваторе. Разделавшись с Харальдом и оставив Александра на Земле Аврелия скорбеть по утрате сына, я еще некоторое время провел в Сумерках, а затем нанес незапланированные визиты на Истинный Марс в Дом Ареса и в Дом Теллуса на Истинной Земле. В ходе моих изысканий я окончательно убедился в правильности оценки Януса настоящего положения дел в моем родном Доме Света — правда лежала где-то посередине между благодушным оптимизмом Брендона и мрачным пессимизмом Юноны. Я решил дать Рахиль из Израиля последний шанс исправиться, о чем сообщил ей посредством Самоцвета и сразу же заблокировался, не позволив ей произнести в ответ ни единого слова — мой статус адепта Источника давал мне моральное право на столь вопиющее нарушение этикета. Что же касается Амадиса, то я решительно пресекал все его попытки связаться со мной или встретиться для личного разговора. Такое пренебрежительное отношение к его персоне, как я полагал, должно было уязвить его гордость и самолюбие, заставить его вспомнить, кто в действительности законный Повелитель Света — он или его жена.

Посему все мои дела в Экваторе были улажены, и я вновь отправился на Землю Артура. Путь к Источнику был для меня не столь долог, сколь труден, ибо мне приходилось вести за собой непосвященных — брата, сестру и дочь. К тому же Пенелопа прихватила два десятка своих самых любимых картин; Бренда держала в обеих руках два большущих чемодана, битком набитые всевозможными модными нарядами, среди которых, как иголка в стоге сена, где-то затерялся и небольшой портативный компьютер ее собственной конструкции — с фантастической по объему памятью и столь же фантастической скоростью обработки данных. А Брендон перещеголял обеих девочек — он тащил с собой свыше сотни томов сочинений великих психологов. Накануне сестра предлагала ему поместить содержимое всех книг в один маленький кристалл и просто положить его в карман, но он, видимо, из сентиментальных соображений, отказался наотрез.

Мы с Брендоном облачились в костюмы шотландских баронов (по выражению нашей матери), а Бренда и Пенелопа, следуя моему совету, оделись как подобало знатным авалонским дамам. Поначалу сестра капризничала, но потом смирилась со своей участью и всю дорогу то и дело отпускала остроты по поводу кружевных панталончиков (вместо которых, как я подозревал, она надела обычные трусики). Ее шутки, мягко говоря, не отличались целомудрием, но я понимал, что она попросту нервничает, и время от времени подыгрывал ей, заставляя мою дочь слегка краснеть от смущения, а Брендон при этом добродушно фыркал и вставлял свои комментарии.

Приближаясь к барьеру бесконечности, я велел своим спутникам отключиться от Формирующих, что они и сделали.