Олег Авраменко - Собирающая Стихии

– Софи! – позвал я.

– Иду, милый, – послышался из ванной её голос.

Вслед за тем появилась и сама Софи. Она была совершенно голая, но нисколько не стеснялась этого и глядела на меня с ласковой улыбкой.

А я глядел на неё с восторгом – и без малейшей робости. Я уже не смущался. И почему, собственно, я должен смущаться? Передо мной была любимая женщина. Моя женщина. Моя...

Софи подошла к кровати и сказала:

– Наверно, я разбудила тебя?

– Нет... Хотя не знаю. Может, я проснулся оттого, что тебя не было рядом.

– Ну, это поправимо! – рассмеялась она, юркнула под одеяло и всем телом прижалась ко мне.

Наши ноги переплелись, а губы сомкнулись в поцелуе. Я гладил её бедро и с наслаждением вдыхал тёрпкий аромат её духов, волос и кожи.

– Это одно из тех маленьких неудобств, с которыми ты должен смириться, если хочешь жить со мной, – произнесла Софи, поглаживая мою щеку. – Я сплю очень беспокойно, ворочаюсь во сне. Бывает, по несколько раз за ночь просыпаюсь. Тебе придётся привыкать.

– Ничего, привыкну, – сказал я.

Я смотрел в её широко распахнутые карие глаза. Я смотрел на её прекрасное лицо в обрамлении золотистых волос. Мы не задвинули на ночь шторы на окнах (впрочем, ночь в Дневном Пределе Сумерек, где солнце неподвижно висит над горизонтом, понятие чисто условное), и комнату заливал мягкий рассеянный свет погожего вечера. Я видел на лице Софи каждую чёрточку, каждую веснушку...

– Софи, – отозвался я с удивлением. – У тебя веснушки!

– Опять? – сказала она. – Ещё вчера их не было. Они у меня то появляются, то исчезают. Это подарок Источника. Одно время я хотела избавиться от них, но потом передумала. Они мне понравились.

– И правда, они прелестные, – согласился я.

– А раньше ты их не замечал?

– Нет. Они такие маленькие, такие миленькие. Их можно заметить только вблизи. А раньше я всегда опускал глаза, когда ты была слишком близко. Боялся смотреть на тебя вблизи.

– А теперь?

– Уже не боюсь. Теперь я хочу видеть тебя целиком.

С этими словами я откинул в сторону одеяло, чтобы снова посмотреть на неё. Поняв моё желание, Софи кокетливо улыбнулась и перевернулась на спину, улучшая мне обзор.

Я принялся гладить её живот. Она прикрыла глаза и томно застонала.

– Ты такой милый, Бриан. Такой ласковый, такой нежный...

– И неуклюжий, – добавил я.

– Самую малость, – уточнила Софи, не раскрывая глаз. – Опыт – дело наживное. Не огорчайся.

– Я не огорчаюсь. Первый блин всегда комом.

– Не совсем. Для первого раза у тебя получилось неплохо. Мне было хорошо... И сейчас хорошо. – Она раскрыла глаза и повернула ко мне голову. – Бриан, я... Я должна кое в чём признаться.

– Да?

– Вчера я бросилась в твои объятия из отчаяния. Я хотела забыться. Я искала у тебя утешения.

Я тяжело вздохнул:

– Я догадывался.

– Ты осуждаешь меня?

– Нет, Софи, я понимаю тебя. Я сделаю всё, чтобы помочь тебе забыть Эрика. Я добьюсь твоей любви. Отец смог – я тоже смогу.

– У тебя это получится. Я уверена, милый. У тебя уже получается. Теперь я могу спокойно думать про Эрика с Дженнифер и... Кажется, я влюбляюсь в тебя.

Её последние слова заставили моё сердце учащённо забиться.

– Только пожалуйста, – попросил я. – Не внушай себе то, чего нет на самом деле. Я хочу настоящей любви, а не её видимости.

– А я и говорю о настоящей любви. Я ничего не внушаю себе. Просто... я думаю, что любила тебя и раньше. Мы с тобой знакомы восемь месяцев, всё это время прекрасно ладим друг с другом, иногда спорим, но никогда не ссоримся, мне хорошо в твоём обществе...

– А мне в твоём.

– Да, нам всегда было хорошо вместе. А теперь я убедилась, что нам хорошо и в постели.

– Тебе правда понравилось со мной? – недоверчиво переспросил я.

– Очень понравилось. Ты был великолепен.

Я с сомнением хмыкнул:

– Это с моим-то опытом... Вернее, с его полным отсутствием.

– Вот дурашка! – Софи лениво потрепала мои волосы. – Если бы удовольствие от близости с мужчиной определялось только его опытом, я пошла бы прямиком к Мелу. Или к Амадису – он, кстати, тоже положил на меня глаз. Однако мне милее ты со своей неопытностью. Милее всех.

– Даже милее Дейдры?

Софи нахмурилась.

– Пожалуйста, не надо, – произнесла она грустно. – Не напоминай мне о вчерашнем.

– Извини.

Вечером Дейдра устроила сцену ревности. Не бурную, нет. Молчаливую – и оттого ещё более тягостную. Надеюсь, теперь Софи поняла, что их девичья дружба зашла слишком далеко. А Дейдре в самую пору обратиться за помощью к дяде Брендону...