Олег Авраменко - Сын Сумерек и Света

– Я рад, что ты вернулся, брат, – с чувством произнёс он. – Нам тебя очень не хватало.

Честно говоря, я был растроган. Мне всегда нравились близняшки, да и они относились ко мне лучше, чем к другим членам нашей семьи – за исключением, разумеется, мамы. Однако с тех пор, как мы виделись последний раз, прошло двадцать семь стандартных лет; когда я исчез, им шёл одиннадцатый год, и они, должно быть, сохранили обо мне лишь смутные воспоминания. Тем не менее, их радость была искренней, без тени фальши и притворства. Они действительно были счастливы видеть меня в полном здравии – а я счастлив был видеть, как они радуются.

Им было уже лет по сорок, но Бренда, следуя маминому примеру, избрала себе облик вечно юной девушки. Брендон выглядел постарше и посолиднее и вёл себя соответственно.

– Где ты пропадал, Артур? – спросил он.

– Да, – сказала Бренда. – Что с тобой приключилось? Мама говорит, что у тебя была амнезия.

Я снова растерялся. Предварительно прикидывая, кому что говорить, я выпустил из вида близняшек. По привычке я думал о них, как о детях, которые удовольствуются сказкой о далёких мирах, тридевятых Домах, о битвах со злобными чудовищами и не менее злобными колдунами, вступившими на путь Хаоса. Теперь мне предстояло решить, к какой категории отнести мою дочь, Брендона и Бренду – максимальной степени доверия (дед Янус), высшей средней степени (кузен Дионис), умеренной средней (мама и тётя Помона), низшей средней (брат Амадис и главы дружественных Домов) или минимальной (остальные родичи и знакомые, с которыми я поддерживал нормальные отношения). Над этим мне ещё следовало хорошенько поразмыслить, а пока я решил ограничиться самыми общими фразами.

– Это очень запутанная история... – начал было я, но мои слова потонули в очередном раскате грома, таком сильном, что весь дом содрогнулся.

Пенелопа спохватилась и дала команду механизмам задвинуть на окнах ставни.

– Сейчас не время для разговоров, – сказал я. – Тем более, таких серьёзных.

– И то правда, – отозвался Брендон. – Мы и так чуть не опоздали.

– А что вас задержало? – поинтересовалась Пенелопа.

– К нам заявился один из пациентов Брендона, – объяснила Бренда, развязывая поясок халата. – Очень занудный тип, хронический ипохондрик. Никак не могли от него отделаться.

Халат соскользнул с плеч сестры и упал к её ногам. Она осталась в купальнике, который, судя по всему, был пошит в условиях жесточайшей экономии материалов.

Брендон неторопливо снял с себя халат и аккуратно повесил его на спинку ближайшего стула.

– Пенни, Артур, – сказала Бренда. – Что вы медлите. Вот-вот начнётся ливень.

Пенелопа скрылась в соседней комнате. А я скинул мантию, снял пояс со шпагой, разулся и стал расстёгивать пуговицы рубашки. Меня охватило приятное предгрозовое возбуждение, которое я не испытывал уже много-много лет.

– Ты очень любишь грозу в Сумерках? – спросила Бренда, видя мою почти детскую радость.

– Обожаю! – с жаром ответил я. – За двадцать лет я так соскучился по горячим ливням, и у меня скопилось множество несмытых грехов. Теперь собираюсь наверстать упущенное.

– Однако! – произнёс Брендон. – Ты выражаешься, как истинный Сумеречный.

– А я и есть Сумеречный. Наполовину – как и ты, кстати.

Брендон усмехнулся и покачал головой:

– Всё-таки не зря тебя называют сыном Света, предпочитающим Сумерки.

В холл вернулась Пенелопа в купальнике (куда более скромном, чем у Бренды), и мы вчетвером выбежали из дома.

Снаружи было жарко и душно. Мощные порывы ветра вовсю раскачивали деревья, срывая с них оранжевую листву. Тяжёлые капли горячего дождя приятно обжигали мою кожу. По всему небу плясали голубые молнии под аккомпанемент непрестанно повторявшегося крещендо громовых раскатов. Это было жутко и восхитительно. Если я и верил в апокалипсис, то именно таким мне представлялось начало конца света.

– Сейчас! – крикнула Бренда, остановившись посреди поляны и воздев руки к небу. – Сейчас грянет!

Пенелопа подошла ко мне вплотную и спросила – не громко, но так, чтобы я мог расслышать:

– Артур, что ты собираешься делать? Будешь искать маму?

– Да, – ответил я. – Перво-наперво наведаюсь в Хаос и потолкую с Нечистым. Возможно, он знает, где Диана и остальные.

– Его уже спрашивали. Он отказывается говорить об этом.

– Ничего. Я развяжу ему язык.

– Тогда я с тобой.

– Нет! Это опасно!

– Тем более. Поэтому я хочу быть с тобой. Я росла без отца и матери, я так ждала вас, так надеялась, что хоть один из вас вернётся, и теперь... – Гром загремел так сильно, что мне заложило уши. Тем не менее, я и дальше слышал дочкины слова, которые звучали в моих мыслях: «Теперь у меня есть ты, и я не позволю тебе снова исчезнуть. Я не хочу потерять тебя, отец. Я люблю тебя!..»