Богдан Дорошин - Почти герой

– В общем так: меня зовут Тод, и тебе важно запомнить две вещи: я действительно ношу амулет архимага, и Гильдия очень болезненно прищемила мне яйца.

– Хм, ты архимаг вне закона? Редкое явление…

– Нет, я архимаг в законе, но… это длинная история.

– Ты прав, у меня нет лишнего времени, – согласился Конструктор. – Но амулет твой, верно? Дай его сюда.

Я снял с шеи золотого Дракона и протянул его ученому. Тот достал из кармана что-то наподобие монокля только больше, и стал изучать медальон. Потом прошептал заклинание, и через секунду ойкнул, отдергивая руку.

– Эксперимент не удался, – нервно посмеиваясь, заявил он. – Мощная аура, черт возьми.

Мне было все равно.

– Почему Пейн приволок меня сюда? – я не стал откладывать главный вопрос. – Меня даже в курс дела не ввели, а значит я еще не решил, буду ли вам помогать!

Конструктор поднял на меня глаза, и в них читалось осуждение за мою излишнюю поспешность. Вот вам и человек, который ценит время!

– Есть одно дельце, где нужна сила архимага. Пошли.

– Все перемешалось верх дном за последнее время, – жаловался Конструктор, пробиваясь через собственную лабораторию, как сквозь джунгли. – Раньше жилось намного легче. Гильдия не держала каждого мага за горло, не требовала повиновения и прочей ерунды. Понимаешь, я не могу работать когда надо мной постоянно прыгают и указывают, что делать. И никто бы не смог, даже такой как Пейн, хоть он и… ну ладно… он бы смог, но я-то не он. Где справедливость? Где?!

Я заметил, что Конструктор любит поболтать, и не важно, что я практически ничего не говорил в ответ. Таким людям как он, нужен только вид слушателя, и тогда можно говорить, говорить и говорить.

– И кто станет меня упрекать после этого? Не я ушел от Гильдии, а она от меня отдалилась! Вот так. Конечно, мои дети и жена этого не поняли, но и черт с ними! Наука, вот что самое основное в нашей жизни!

– И поэтому ты сидишь здесь, добывая всякую дрянь? – услышал я свой скучный голос. – Так нужны деньги, или…

– Дело не в деньгах, при чем тут деньги? Да, «Преступники» иногда зарабатывают на том, что я произвожу, но это их дело, а не мое. Я же записываю результаты в книги, добавляю их к прошлым результатам и готовлю место для будущих!

Да, сложный случай, но что я могу сделать, кроме как слушать? Конструктор, судя по всему, у «преступников» не последняя личность…

– Понимаешь, самая большая ценность в мире – это знания. Придет время, и оно будет цениться куда больше золота и серебра. Конечно, это случиться не скоро, но я готов ждать… и накапливать знания. Ха, ха, ха. – Отсмеявшись, Конструктор откашлялся и продолжил: – Гильдия никогда не отменит свои глупые «запреты на реликвии Первой эпохи», а ведь в них столько неизведанного!

– Да, в Гильдии не слишком трезвомыслящие люди, – пробормотал я, полностью поглощенный наблюдением за здешними диковинками. Я искал среди «бесценного» хлама Конструктора что-то действительно стоящее, но пока мои успехи были невелики. Глаза безразлично осматривали стены, пирамиды пергаментов и давно не чищенные ковры. Пару раз попадались картины, но те были настолько уродливыми, что я погнушался бы их даже продавать. Видно ученый сам малевал их…

Постепенно, слушая этого болтуна, у меня сложилась полная картина того, где я оказался. Это старая крепость, которая была построена еще в Первой эпохе, но разрушенная до такой степени, что находиться в ней уже невозможно. Потом, уже не в столь позднее время, кто-то очень сильный наложил на нее сверхсложное заклятие «материальная иллюзия», отчего все здесь было почти что настоящим. Существенный минус состоял в том, что магия могла в любой момент развеяться, но Конструктор полагал, что этого не случиться еще как минимум лет двести.

Мы прошли через узкую дверь, и вышли к круглой комнате, с высоким куполообразным потолком. Здесь вместо обычного хлама были алхимические приспособления: ступы, реторты, склянки, мензурки и прочая ерунда. Я хотел было спросить зачем мы сюда пришли, но не мог перервать душещипательный рассказ Конструктора о том, как сложно ему было тут все оборудовать и начать свои исследования.

Мы вышли на середину комнаты, где стоял огромный гранитный стол. На столе было много стекла, несколько ниш с водой и еще одна с какой-то жидкостью. Все это не вызывало у меня особой радости. Рабочее место ученого больше смахивало на алтарь жертвоприношений.