Джеффри Арчер - Месть Бела

Несмотря на то, что оборванцы старались споро убраться с дороги, он заметил, что у всех глаза самые обыкновенные – карие, голубые, черные – но не было ни одного с оранжевыми глазами. Что это – символ королевской власти? родовой знак? что-то еще?..

Наконец мы выбрались из воронки – глубокая она была, с четверть лиги, наверное, – глухо сказал Конан, глядя куда-то мимо Симура. Он не видел ничего вокруг: ни богатого убранства комнаты, ни Симура, замершего напротив и превратившегося в самое внимание, его взор снова обратился к событиям недавнего прошлого. – Ну, огляделся я. Торы, горы, вокруг только горы – без конца и края, большие, со снегом на верхушке, маленькие, поросшие чахлым лесом, потрескавшиеся, изломанные…

«Это и есть Чзачжигар, – грустно сказал Ка'ан. – Бывшая столица бывшей великой страны Чзачжигаран». К востоку, там, где в долину наползал громадный язык давно сошедшего камнепада, когда-то был город – этим самым камнепадом, как пить дать и снесенный. Остатки зданий точно такие же, как в воронке, но жизнь кое-какая в самом городе теплится – над лачугами, приютившимися среди развалин, поднимается дымок, брешут собаки, какие-то жалкие огородики вдоль склонов долины… «Что тут произошло?» – тихо спросил я. Поверишь ли, мудрый человек, но у меня сердце сжалось, когда я представил себе величие и красоту города во время его расцвета…

Конан ухмыльнулся.

– Видать, потеря мужественности превращает человека в бабу – я и не думал никогда, что едва не расплачусь, увидев подобную картину разорения и запустения…

«Страшная катастрофа обрушилась на Чзачжигаран пятьдесят лет тому назад, – с напускной бесстрастностью ответил мой «братец». – Выла война… Извини, сейчас не могу об этом говорить…

В общем, самый нищий квартал Шадизара по сравнению с этим городом выглядит прямо-таки обиталищем зажравшихся богатеев. А в центре этого Чзачжигара возвышалось обширное высокое, строение – со стрельчатыми окнами, сложенное из того же белого камня, из которого некогда возводили и прочие дома в городе. И хотя размерами и монументальностью оно превосходило все прочие здания Чзачжигара, даже отсюда, глядя с расстояния в лигу, я как-то сразу понял, что это не сохранившийся со времен процветания дворец – что дворец возведен недавно, из обломков и осколков строений рухнувших…

А еще у меня отчего-то возникло ощущение, что воронка, откуда меня вывел мой новообретенный брат, очень уж похожа на удар кулака – как будто некий великан треснул со всего маху по этому городу, да маленько промахнулся…

На каменистом краю воронки поднявшихся встретили люди в кожаных доспехах, числом шесть, по чьим лицам, фигурам, вооружению и каменным выражениям лиц Конан безошибочно угадал их профессию. И готов был броситься грудью на острие собственного меча, если окажется, что он ошибается и что это не телохранители. И, естественно, телохранители правителя Ка'ана.

И еще заметил Конан: глаза у всех шестерых были такого оранжевого цвета, как и у того, кто назвался королем бродяг.

Кончать с жизнью, к счастью, не пришлось – догадка варвара полностью подтвердилась. Едва они ступили на относительно ровное место, шестерка слаженно окружила их, взяв в плотное кольцо, и Ка'ан, в ответ на вопросительные взгляды охраны, произнес несколько слов на незнакомом киммерийцу гортанном языке. Потом покосился на Конана и перевел:

– Ничего не получилось. Они выставили посты, теперь к Пьедесталу незаметно не подобраться. Тв-вари… Ну ничего, есть у меня кое-какие мыслишки. Возвращаемся во дворец.

..Нет нужды описывать дорогу до города – точнее, до руин, ничего интересного с ними не произошло. Их по-прежнему окружали серые, угрюмые склоны древних гор, каменистая дорога тянулась вдоль дна глубокого распадка; они миновали камнепад – беспорядочное нагромождение огромных валунов, перегородивших полдолины, и наконец ступили в Чзачжигар…. где тоже не было ничего интересного: развалины, хижины, грязные дети копаются в грязи на обочине, тощая овца из-за покосившейся ограды проводила процессию бессмысленным взглядом, обитатели города, увидев Ка'ана с эскортом, как и те, в воронке, либо торопились спрятаться, либо падали на землю и утыкались носом в пыль. Да и выглядели они точно также – оборванные, грязные, заросшие… и все с нормальными глазами. Ка'ан, равно как и охранники не обращал на подданных никакого внимания. Впрочем, иногда встречались и другие – в разноцветных богатых одеждах, величественные, следующие в сопровождении охраны… и были они, как один, оранжевоглазыми. Ка'ану эти почтительно кланялись – не без чувства собственного достоинства, но с опасливым почтением… А Конану отчего-то вспомнился первый мир – где только «боги» имели право быть зрячими, а простой народ – был принудительно ослеплен… Но варвар отогнал от себя пришедшее на ум сравнение: здесь различие между «высшей кастой» и «плебеями» было только" в цвете глаз. Может быть… Да тут все может быть. Каждый мир – сумасшедший по-своему…