Джеффри Арчер - Месть Бела

– Он ответил… Он сказал… – всхлипнул проситель. – Что, дескать, раз я, вор, украл у вора, то до рассвета следующего дня, своими же руками должен положить самое ценное, что у меня есть, в сокровищницу самого лучшего на всей Земле храма Бога Воров. А поскольку самый лучший храм Бела находится в Шадизаре и поскольку самое ценное, что у меня есть, это мой рубин… то… вот я и здесь…

Так сказал пришелец и еще крепче прижал к груди завернутый в тряпицу предмет.

Теперь настала очередь сторожа Гартана сделать паузу: во-первых, ему было очень приятно, что шаграварский оракул назвал местный храм лучшим из всех на Земле, а во-вторых, что сокровищница храма пополнится экспонатом, который, без сомнения, привлечет к себе массу новых зрителей и, таким образом, новых приверженцев культа Бела.

Рубин весом в полголовы лошади, это ж кому рассказать!..

В Бела Гартан не верил, равно как не верил и во всех прочих богов, кроме Митры. Однако у него, Гартана, была, пусть и мало оплачиваемая, но постоянная работа при наплевать каком храме; если он привлечет в когорту верующих хотя бы одного новичка, то настоятель Ромонд, вероятно, добавит ему, Гартану, жалование.

Кстати, о жалование: рубин можно в сокровищницу и не относить, а завтра же сбыть его знакомому ювелиру на Центральном базаре – и тут же уволиться из сторожей. Пусть Ромонд со своим Белом провалится в Мир Демонов: ни одна живая душа не узнает, что кто-то ночью приходил с подношением…

Поэтому Гартан мягко взял незнакомца в темном плаще за руку и вкрадчиво проговорил:

– Преклонение перед богами есть единственная похвальная черта, которая отличает человека от животного. И то, что ты готов расстаться с самым ценным, что у тебя есть, дабы умилостивить Великого и Всемогущего Бога Бела, Покровителя Воров и Защитника Тех, Кто Противится Закостенелому Закону, похвально вдвойне. Давай же мне свой рубин, я пристрою его на самом почетном месте сокровищницы; ты будешь прощен. – И он протянул руку к заветному свертку.

Однако незнакомец сверток не отдал – лишь еще крепче прижал его к груди. Видно, жалко вору было расставаться со своим сокровищем.

– Э-э… – сказал вор, – добрый господин сторож храма Великого и Всемогущего Бога Бела, Покровителя Воров и Защитника Тех, Кто Противится Закостенелому Закону, да простят мне оракул и сам Бел столь непотребный отказ… но… в пророчестве ясно было сказано: своими руками положить самое ценное, что у меня есть, в сокровищницу. Своими. Руками. – Он опять помолчал. Затем смущенно проговорил: – Так не будет ли любезен милостивый сторож отпереть двери хранилища, чтобы я смог собственноручно возложить рубин на подобающее место? Сторож помедлил с ответом. Отпирать сокровищницу никому, кроме самого Ромонда, не позволялось, хотя ключи были почти у каждого слуги храма Бела – так, на всякий случай. И Гартан не намеревался нарушать приказание хозяина, дабы не потерять место. Однако, с другой стороны, если отказать этому придурковатому ночному гостю, то он и вовсе может уйти – оплакивая горемычную судьбу и, что самое главное и самое неприятное, унести с собой заветный камушек…

– А ты правильно расслышал пророчество оракула? – мучаемый сомнениями, поинтересовался сторож.

– Еще бы! – с жаром заверил его гость. – Я. Собственноручно. Должен положить в хранилище лучшего на Земле храма Бела самое… самое ценное, что у меня есть. До восхода солнца… Или ты думаешь, что я по собственной воле готов расстаться с моим сокровищем? – Точно в подтверждение своих слов, вор, как младенца, покачал сверток. – Или в шадизарских храмах не привечают своих поклонников? Впрочем, чтобы рассеять твои сомнения в моей искренности, я готов поступиться даже сим… – И с этими словами пришелец вложил в руку сторожа еще два золотых.

Гартан, сжав монеты в кулаке, непроизвольно глянул вверх: небосвод на востоке уже серел, предвещая зарождение нового дня, а потом, столь же непроизвольно, перевел взгляд на сверток: полголовы коня, не меньше…

В мозгу сторожа бурлили противоречивые мысли. Конечно, не стоит ему пускать незнакомого человека в хранилище Бела… Но – чего опасаться-то? Там, в хранилище этом, нет ничего ценного. Так, мелочь всякая, которая еще неизвестно, принадлежала ли Белу или нет. Но – рубин все ж таки и в Ксухотле рубин: вещь полезная, цены немалой. Но – опять же, можно и не показывать его настоятелю Ромонду, можно спозаранку отнести его на Центральный рынок, к знакомому ювелиру… И сторож решился.