Элеонора Фролова - Дитя двух миров

Пристыженный рыцарь задумался. Я тоже вовсю напрягала извилины, но мне ничего не приходило в голову. Идти нельзя, ползти нельзя, а летать мы не умеем…

— А зачем летать самим? — пророкотало в моём сознании (до чего же знакомый голос, блин!). — Я могу подвезти!

— Костя… — прошептала я, не веря своим телепатическим ушам. — Хрум, это дракон Кост-а-Лом! Он прилетел за нами! Вот ведь зараза какая — помнит своё обещание!

Это действительно был дракон Костя. Громадная крылатая тень вынырнула из дыма, заложила крутой вираж и приземлилась на балкон, ломая кривыми когтями остатки перил.

— Ну, вы будете подниматься на борт, — прорычал ящер, выдохнув сноп искр, — или всё-таки предпочтёте принять славную смерть в огне? Если второе, то я полетел — должен же кто-то рассказать поэтам о вашей геройской гибели!

— Хорош подкалывать, ящерица, — огрызнулась я, хотя мне хотелось расцеловать уродливую драконью морду (и пусть Хрум ревнует). — Каким ветром тебя сюда занесло? И очень вовремя, кстати, а то у нас тут проблемы с транспортом.

— Если её светлость герцогиня не возражает, — дракон грациозно выгнул шипастую шею, — я расскажу об этом по дороге. А сейчас садитесь — этот карниз скоро обвалится, да и весь этот чёрный домик тоже вот-вот рухнет.

Герцог не мешкал — на чешуйчатом костином боку появилось что-то типа лестницы.

— Садись, — Хрум принял у меня Шепотка и подал мне руку, помогая вскарабкаться на драконью спину.

— Куда? — уточнила дотошная я, оказавшись наверху. — Тут у него спинные зубцы!

— Сейчас поправим, — отозвался заметно повеселевший рыцарь. Зубцы на костиной спине дрогнули, расходясь и меня форму — подготовка сидения для пассажиров называется.

— Эй, эй! — забеспокоился Костя. — Не портите мне фигуру — что я скажу Ослабелле?

— Это временно, Кост-а-Лом, — успокоил его де Ликатес, — не будешь же ты возражать против того, что даме должно быть удобно в полёте? Я потом всё поправлю, обещаю тебе.

Я устроилась в ложбинке, как в седле (хорошо, что я в брюках), рыцарь передал мне Сашу, сонно вертевшего головёнкой и не понимающего, что происходит, и забрался следом. Он уселся у меня за спиной (Шепотка я взяла на руки), обнял меня, и я почувствовала волну магии — мой заботливый муж ставил защитный кокон от встречного ветра (и чтоб не упасть).

— Готовы? — любезно осведомился Константин, поворачивая к нам голову и ехидно подмигивая.

«Летайте драконами «Эххаэрофлота»! Мы сделаем всё, чтобы сократить ваше пребывание на земле!» — подумала я и скомандовала: — Поехали, командир!

Дракон поднял в воздух свою массивную тушу с лёгкостью ласточки-береговушки — горящий дворец быстро остался позади, под крылом потянулись дымные развалины столицы Полуночной стороны. Нам не мешали — противовоздушная оборона Сердца Тьмы пришла в полное расстройство. Только раз попалась навстречу какая-то ошалевшая и очень одинокая горгулья и сунулась прямо под костин огнемёт. «Прощальный фейерверк» — подумала я, провожая взглядом подожжённую тварь, падавшую вниз огненным клубком.

Дымная завеса над горящим городом отдалялась и уходила за горизонт. Клонившееся к закату солнце светило нам в спины. Шепоток спал у меня на руках — безмятежно, как спят одни только дети.

Мы летели домой.

В Эххленде все имеют право на отдых: и воины, и ремесленники, и землепашцы, и маги, и правители всех рангов. И поэтому я, герцогиня де Ликатес, в свой очень законный выходной лежала, опираясь на локти, на травянистом взгорке в центральном парке Ликатеса, посматривала на играющих детишек, среди которых бегал и мой Саша, слушала детский смех и наслаждалась ничегонеделанием. В больших дозах это занятие убийственно, а вот в малых — самое то. Погода была обычной для Полуденной стороны — светило солнце, и хотелось верить магам-предсказателям, не обещавшим дождя в течение всей предстоящей недели. Нет, маги-погодники, как и все эххи, не врут — они просто ошибаются, подобно всем своим коллегам-синоптикам во всех обитаемых Мирах Познаваемой Вселенной.

А парк был моей гордостью. По возвращении в Ликатес я взяла в свои руки всё, что касалось благоустройства города, — любая нормальная женщина хочет, чтобы дома у неё был уют, а моим домом уже почти год назад стал Ликатес. Нельзя сказать, что город достался мне в запущенном состоянии, но руки (и чары) приложить пришлось, чтобы ни одна мелочь не портила настроение ни горожанам, ни требовательной мне. В частности, я ликвидировала памятник дракону Васе: в благодарность за помощь, оказанную мне Костей, я передала ему голову его брата, чтобы драконы смогли её похоронить по своему обряду. С кланом Ломов у нас установились добрые отношения типа «мир, дружба, жвачка», и мёртвая драконья голова на центральной площади Ликатеса смотрелась при таком раскладе не очень политкорректно. А потом я и вовсе превратила опустевшую площадь в зелёный парк: детям надо где-то играть, причём лучше внутри городских стен — так оно спокойнее.