Чайна Мьевиль - Крысиный король

Он смутно осознал, что рядом с ним, тяжело раскачиваясь из стороны в сторону, исступленно шагает Крысиный король.

– Танцуй! – Команда донеслась с противоположного конца зала, где Дудочник покоился на руках толпы: спортсмен-победитель, герой, диктатор.

Повиновение легко далось Солу. Он танцевал.

Хардстеп.

Прекратив борьбу, танцевал весь зал, люди, пауки и крысы, которые еще были живы, все двигались в такт, все как один, а Дудочник довольно смеялся. Сол смутно осознавал, что ему приятно двигаться в этом плотном кольце, страстно желая еды, секса и музыки, что он горд быть частью этого зала, этого огромного гештальта.

Дудочник восседал на руках танцоров, что несли его по триумфальному кругу почета, и сквозь блаженный легкий туман Сол видел, как высокая фигура плавно двигается назад к сцене.

Сол плясал с удовольствием, широко размахивая руками. Вот оно – прозрение: он был полон музыкой, две мелодии звучали в голове, мозг расслаблялся и свободно плыл, ноги наслаждались танцем, он смотрел вверх и вокруг на колышущиеся тела, на лица идолопоклонников… Сол пребывал в трансе.

Дудочник улыбался, и Сол улыбался в ответ.

Он смутно осознавал слова, сказанные ему, чувствовал, как ноги ведут его вперед, через большую сцену, к Дудочнику, который ждал его с чем-то длинным и блестящим в руках.

– …ко мне… – слышал Сол между ударами ритма, – …танцуй для меня… иди…

Он шагал вперед, подчиняясь сразу двум мелодиям, он жаждал танцевать.

Но что-то было не так.

В какой-то момент Сол встревожился. Заколебался.

Диссонанс в звучании флейты!

Сол поставил ногу на сцену и попытался продолжить танец, но тень накрыла его мозг.

Темы флейты не гармонировали друг с другом.

Он внезапно осознал это пронзительное неблагозвучие. Голод и желание нисколько не спадали, но его разрывало в разные стороны, он не видел, он был ослеплен и потрясен эстетически невыносимым звучанием двух флейт в противофазе.

И слушая, он вдруг оказался вне музыки, он заглядывал внутрь, отчаянно пытаясь попасть обратно, остро ощущая зияющую пустоту между темами флейты.

И, прорываясь сквозь эту пустоту, вибрируя изнутри, зазвучал вездесущий бас – утробная основа музыки, начало и конец всего джангла.

Сол стоял посреди сцены, раскачиваясь на месте.

Флейта и бас волнами накатывали на него.

Мелодии флейты обвивались вокруг Сола, соблазняя каждая по-своему, не давая защищаться, увлекая, побуждая к танцу, затрагивая в нем то крысиную, то человеческую сущность.

Но что-то в нем изменилось, он сделался невосприимчивым. Сол прислушивался к другим звукам. Он слушал бас.

Слова сотен слоганов восстали в его мозгу, бесконечные сэмплы хип-хопа и пеаны джангла.

«DJ, where’s the bass?» «Bass! How low can you go?»

«R-r-r-roll the bass…»

«Da bass too dark…»

Это бас.

Здесь бас. Я слышу его.

Я… Ятащусь от баса.

Потому что он звучит слишком низко…

«Потому что бас звучит слишком низко для этого, – вдруг с удивительной ясностью подумал Сол, – бас звучит слишком низко, чтобы аккомпанировать этой химере, гребаному дисканту, проклятому соло, долбаной флейте». И как только он подумал об этом, флейта замолчала у него в голове, стала не больше чем писклявой, дисгармоничной какофонией, гребаным дискантом, как он говорил, потому что когда ты танцуешь джангл, ты слушаешь только бас…

Сол открыл себя заново. Он знал, кто он. Он снова танцевал.

Но это был другой танец. Сол энергично двигался, размахивая руками и ногами, как оружием. Он танцевал под басовую тему, раскачиваясь в ритм… флейта стала для него ничем.

Только бас теперь диктовал темп. Только бас задавал тему. Только бас объединял джанглеров, укреплял их единство, структурировал пространство, заполненное танцорами, создавая другую, намного более совершенную общность, чем просто скопление людей.

Дудочник все еще ждал его. Сол видел застывшую улыбку на его лице. Дудочник заметил, что Сол споткнулся. «Ты хотел, чтобы я плясал, не так ли? – думал Сол. – Я должен был плясать для тебя свой последний танец, предсмертный вальс… и вот я танцую, и ты думаешь, твой дискант победил, да?»

Сол танцевал все ближе и ближе к Дудочнику. Тот прикрывал свою флейту, прижимая ее к телу, как самурайский меч. Руки его были напряжены.

«Двух флейт недостаточно», – думал Сол, опьяненный собственной силой. Он продолжал танцевать, приближаясь к своему врагу. Дудочник улыбнулся и поднял правую руку, державшую флейту; он занес ее высоко, рука дрожала, готовая нанести удар.