Тимур Ибатулин: Ветер.Ах, этот Икстлен…или « Баловство с магией»

— Эх вы, викинги, — улыбнулась Ирина Константиновна, — давайте убирайтесь и будем молоко парное с пряниками пить. Я к Нине Васильевне ходила, сметанки взяла, а молоко еще теплое…

Убирались сообща, весело и быстро. Потом пили молоко, разговаривали о море, рыбаках, вспомнили и любимого Михаила Тарасовича — мужа Ирины Константиновны. Его вообще часто вспоминали — замечательный человек был, неординарный. Прошел войну обычным водителем. После войны работал рыбаком на сейнере, затем бригадиром. Стал председателем рыбколхоза, а на пенсии строил лодки по своим чертежам. Его лодки пользовались успехом. И неудивительно, ведь лодки получались: легкие, прочные, устойчивые и быстрые.

Михаил Тарасович имел талант рассказчика, видение, и память писателя. Жизнь его виделась нам живо, в красках, а видел он за прожитые годы очень много. Тарасович на все смотрел нестандартно, отчего даже известная информация о политике, истории или мироустройстве представлялась нам в новом ракурсе. Человек был душой этого места. Как замечательно было играть с ним в шахматы, обсуждать проблемы — политика или история, механика или электрика… Казалось, у него на все есть ответы. А вот дня своей смерти он не знал. И мы не знали…

Потому простились со стариками последний раз как обычно — сердечно, с болью в душе и надеждой на встречу, а встретились только через два года с одной Ириной Константиновной. Сходили на кладбище, погрустили, а что сделаешь?

И лишь один вопрос с тех пор регулярно тревожил Вовку — почему хорошие люди умирают? Для Вовки такие разговоры были очень важны. Он не представлял себе это место без Михаила Тарасовича, а потому, когда случилось страшное, Вовка стал думать, что хозяин рядом, просто у Михаила Тарасовича дела, и поэтому его не видно, а порой Вовке и вправду казалось, что хозяин рядом…

Вечером Вовка лежал в кровати, читал «Икстлен». Он продолжал читать, а мысли убежали в сторону. Вспоминалось утро: доброе, радостное, искристое… Посреди этой разлившейся теплоты что-то сидело противной занозой. Внутри. Омрачало радость. В таких случаях Вовка прокручивал на внутреннем «проекторе» киноленту событий прошедшего дня. Пытался найти причины.

Может быть… то, что Ирина Константиновна назвала его Викентием? Вовка стеснялся своего имени — «Викентий» значит Кеша, ну, как попугай из мультфильма… То ли дело Вовка, но так звали его только друзья…

У Вовки во дворе ребята были дружные. Летние каникулы пролетали незаметно в играх, придуманных ребятами. Спортивная площадка, зажатая между озером, жилой шестнадцатиэтажкой и детским садом, всегда была полна детской многоголосицей. Все друг друга знали.

Днем, когда все играли в футбол, у подъезда появился новенький. Весь отутюженный, аккуратно постриженный, он скучающе сидел на скамейке с видом человека, который кого-то ждал. Покачивая новыми сандалетами, незнакомец периодически поднимал голову, издалека посматривая за игрой. Потом, словно разрывая барьер и боясь передумать, рывком поднялся и пошел быстрым шагом к играющим. Остановился в центре поля. К нему обернулись, повисла неловкая тишина. Мальчик тоже молчал, будто движение отняло у него все силы, он не знал, что сказать… Вовка прочел в глазах такую муку, что не выдержал и спросил первым:

— Ты что-то хотел… спросить?

— Да… то есть, нет! Я хотел… — он мигнул, и неожиданно решительно продолжил, — меня зовут Рес.

Мальчик увидел удивленное, вопросительное молчание. Не принято так завязывать отношения в дворовых компаниях. Смяв кепку в руках он спросил:

— Можно с вами… в футбол? –

— Ты уверен? — сказал Славка. Он был самым старшим из ребят и являлся негласным заводилой компании. Славка скептически посмотрел на безукоризненно чистые гольфы.

Рес растерянно уставился на свои гольфы, так некстати белеющие над светлыми, новыми полуботинками.

— Да что ты, Славка. Ведь человек спросил, значит, ему надо! — заступился Вовка. — Ну, что, мужики?! — И уже самому младшему из ребят, быстрому Сашке, — пойдешь за те ворота?

Вовка только одними глазами дал понять, — ну, очень надо!!!

— Делов-то на три копейки, а разговоров… — согласился вечно веселый, курносый Сашка. Сказал деловито, обыденно, просто.

Новичка, как обычно, поставили на ворота, и почти сразу в проволочную сетку влетел мяч. После второго гола вместо Реса встал Славка. Но и на поле новичку не везло. Умудрился споткнуться на ровном месте и больно стукнуться. Мяч был потерян. Им снова забили. Вконец расстроенный Рес хотел уйти с поля, но Славка ободрил: «У кого не бывает?.. Играем!»