Тимур Ибатулин - Как мы в школе «ангину» лечили

После звонка на урок школа затихла, опустели рекреации и только негромкие звуки доносившиеся отовсюду говорили об оживленной жизни образовательного учреждения.

Директор спокойно шел по родным коридорам. В задумчивой рассеянности он оглядывал свое привычное за много лет хозяйство. Он привык все проблемы решать в движении — в прямом и переносном смысле. Решения приходили быстро, а если надо было подумать то Сергей Дмитриевич Басов любил пройтись по школьным этажам и закоулкам. Сознание его не замечало обыденного, отмечая лишь: что хорошо или к чему требуется проявить внимание, так сказать: приложить руки. Тогда он отвлекался от мысленного решения глобальных задач и переходил к насущным вопросам.

Сейчас он обратил свое внимание на доносившееся с лестницы сопение и сдавленную, невнятную детскую ругань. Директор ускорил шаг и повернул за угол. На верхней площадке разразилась баталия. Рассыпанные по ступенькам учебники создавали ощущение недостроенных баррикад; всклокоченные рыжие волосы сменялись в круговерти белобрысыми; мелькали: ноги, локти, красные от натуги лица…

Над побоищем витал этакий дух азарта и молодецкой лихости — никто не согласен был уступить. «Еще минута и у них наступит полное обоюдное понимание», — заметил наметанным глазом Сергей Дмитриевич, — «но ждать целую минуту… да они за это время половину школы разнесут и места живого друг на дружке не оставят!»

Сергей Дмитриевич шагнул к дерущимся, наклонился и известил вкрадчиво:

— Арена цирка через два квартала.

Директор выдержал театральную паузу и констатировал:

— Так и есть — Петров и Самохин…. И что же вы на этот раз не поделили?

Взмокшая, раскрасневшаяся парочка моментально потеряла азарт к отстаиванию «мировых» интересов и потупившись смотрела в пол. Однако то один, то другой пользовался из под ресниц «проникающим» оптическим оружием. Шел жесткий импульсный обмен негативной информацией. Такое оружие было одновременно зримым, ощущаемым, и невидимым. От такого оружия есть только один щит — дружба! Впрочем, как почувствовал Сергей Дмитриевич, в отношениях ребят таким понятием даже не пахло. И тогда он спросил:

— И что побудило Вас, дорогие мои, заняться приемами классической цирковой борьбы в родных стенах школы? А ведь это нарушение! Нет, не смотрите так на меня, я не про упражнения в ловкости и гибкости — борьбу я и сам люблю, тем более цирковую! Я про звонок на урок, который уже две минуты как прозвенел.

Сережа Петров вскинул отчаянно ресницы. Глаза выдавали мешанину чувств и мыслей, а Сашка Самохин наоборот поежился, скомкал рукой выбившийся из под ремня подол рубашки которую так и не нашел смелости заправить, и неожиданно тоже поднял к директору взор. Директор перевел взгляд с одного на другого, подумал — «а есть в их лицах, пожалуй, нечто общее — заостренность скул, оттопыренность ушей… и глаза — ясные, твердые».

Пауза затянулась и теперь уже мальчики разглядывали Сергея Дмитриевича: ожидающе, нетерпеливо и безнадежно.

Петров первым нарушил гнетущую тишину:

— Сергей Дмитриевич, может, мы пойдем? А то урок закончится…

— Идите, — легко согласился директор. Почесывая переносицу он пытался поймать ускользающую мысль.

Школьники получили отпущение грехов и в одно мгновение засунули учебники в портфели.

Сергей Дмитриевич молча усмехнулся:

«Запихнули как попало — при такой конвейерной скорости сложно им будет отличить свои учебники и тетради, от чужих. Да… поскольку ребята сидят в разных концах класса, то веселая жизнь им на сегодня обеспечена. Может и найдут контакт…»

Педагогический опыт серьезная штука — весь оставшийся день ребята только и занимались тем, что: получали от учителей за отсутствие в портфеле то одного, то другого; передавали друг другу на уроках: учебники, тетради, ручки и так далее. А закончилось все у Самохина после уроков. Он забыл в портфеле Петрова дневник и пришлось продолжить общение у Сергея дома. Там они и сделали уроки, а потом переглянулись и пошли вместе гулять.

Только это было после школы, а сейчас ребята быстро все собрали и Сергей Дмитриевич увидел удаляющиеся спины. Тут у него и всплыла на поверхность та самая, неясная мысль:

— А ну стойте обормоты! И, марш обратно — я не задал самый главный вопрос!

— Какой вопрос? — одновременно откликнулись одноклассники.