Глава 20. ВОЛК В ЗИМНЕМ ЛЕСУ
Она проснулась, когда утро уже стучалось в окно. Рэя не было рядом, но страха она не испытала. Спустив ноги с кровати, она утонула босыми ступнями в пушистом меховом ковре и, кутаясь в одеяло, подошла к окну, откуда доносился шум потасовки.
Там, под окном, на свежем, за ночь выпавшем снегу Рэй, обнаженный по пояс, боксировал с какой-то громоздкой тварью, у которой Соль насчитала не то две, не то две с половиной пары рук. Но, несмотря на это преимущество, принц, очевидно, выглядел лучше. Некоторое время она наблюдала за схваткой, потом аплодисментами привлекла к себе внимание. Правда, это было внимание одного только Рэя, который обернулся к окну и заработал два увесистых шлепка, расцветших яркими пятнами на его ребрах. В голову не били. Противник сложил все руки на груди, в пояс поклонился и прогудел:
— Извините, хозяин.
— Вот ведь дубина стоеросовая, — посетовал Рэй. — Знаешь, что самое трудное в спарринге с ним? Заставить его по-настоящему бить.
Он докрасна растерся полотенцем и вернулся в комнату как раз вовремя, чтобы застегнуть ее платье в труднодоступном месте на спине.
— Ты даже через пятьдесят лет будешь самым красивым из принцев, — сказала она.
— Я не доживу, — беззаботно рассмеялся он. — Прикончит какой-нибудь положительный герой.
На завтрак им подали горячий шоколад и свежие булочки. Шоколад заинтересовал Королеву эльфов, ранее она никогда не пробовала ничего подобного. Брауни предложил ей познакомиться с кухонными демонами и войти в курс их секретов, а также проинспектировать запасы кухни. Принц тут же отписал своего домоправителя в полное распоряжение Соль. Его внимания требовало множество различного рода забот, а потому он, поручив их друг другу, исчез по делам, пообещав наведываться к ним в течение дня. В первой его половине, вырвавшись от того, что пожирало его время, он застал их что-то оживленно обсуждающими и настороженно смолкнувшими при его появлении. Он оставил их готовить сюрпризы, а когда пришел вторично, то нашел Соль спящей с полотенцем на вымытой голове.
Он завозился дотемна, пока дневные шумы Замка не стали стихать. Кто-то из его подданных устраивался в своих углах на ночлег, кто-то заступал на посты, гоблины в кордегардии затевали большой покер и нестройно повскакали на ноги при виде него. Он подал им знак «вольно» и, стараясь ступать неслышно, поднялся к себе.
Горел камин и две свечи у изголовья. За окном и в трубе завывала вьюга, но здесь был островок тепла и тишины. На шелковой подушке салатового цвета покоилась рыжая головка его Королевы. Она казалась спящей. Рэй сделал два бесшумных шага в комнату и чуть не упал, потому что ноги его в чем-то запутались. Нагнувшись, он некоторое время созерцал неожиданную преграду и осмысливал ее символическое значение. Вокруг его ботфорта обвилась женская сорочка из искрящегося лилового шелка.
Желая выиграть время, он огляделся. Интерьер его скромного жилища был изменен: где-то появилась вазочка, где-то — салфетка, столик накрылся скатертью и был изысканно сервирован для позднего ужина, окно скрылось за портьерой, а с потолка на цепочке свешивалась декоративная лампа из чеканного серебра, как предвестник скорых, более значимых перемен.
Он посмотрел внимательнее на женщину, лежащую в позе спящего котенка, и почему-то засомневался в том, что она спит. Может быть, его смутила тень улыбки в уголке ее рта. И эта сброшенная сорочка. Она пошевелилась, словно поворачиваясь во сне, так, что скользкий перламутровый мех покрывала раскрылся, явив ее, утопающую в его длинном пушистом ворсе, белоснежную, точно жемчужина в раковине, с долго, томительно длящимися ногами и всеми пленительными изгибами.
— Рэй, — спросила она, — ты применяешь Могущество в любви?
— Нет, — ответил он, садясь на кровать со своей стороны. — В гневе — сколько угодно, а в любви, представь, нет.
Она села, явив еще один восхитительный ракурс и, смеясь, покачала рыжекудрой головкой.
— Не верю! Разве это возможно, быть таким, как ты, без волшебства?
— Это вопрос личного престижа, рыжая Королева! К тому же, — он хмыкнул, — было бы крайне странно заниматься любовью с ножом в руке.
Солли поддела пальцем шнурок, на котором висел Лист.
— Ты, когда моешься, снимаешь его?
— Снимаю, но держу поблизости.
— Сними, — потребовала она, твердо глядя в его глаза. — Я хочу только твоей любви.
Рэй подчинился этой прихоти, положив Лист у той свечи, что стояла у его изголовья.
Читать дальше