Дэвид Геммел - Нездешний

— Я согласен с Гелланом, — поддержал его Дундас. — Быть может, мы будем раскаиваться в этом решении до конца своих дней, но принять его мы обязаны. Надо отступать.

— Вы люди военные, — сказал Дардалион, — и я не стану отговаривать вас. Но наши солдаты дерутся, как демоны, и непохоже, чтобы им хотелось отступить. Мне сказали, что нынче утром солдат с отрубленной рукой, прежде чем упасть со стены, убил трех вагрийцев. А падая, увлек за собой еще одного врага. Разве так ведут себя люди накануне поражения?

— Я видел это с башни, — кивнул Дундас. — Он был крестьянин, и я разговаривал с ним как-то раз — наемники перебили всю его семью.

— Один человек ничего не изменит, — добавил Геллан. — То, чего мы требуем от солдат, бесчеловечно, и рано или поздно они не выдержат.

Дверь спальни внезапно распахнулась, и на пороге, придерживаясь рукой за косяк, возник генерал.

— Они выдержат, Геллан, — тихо сказал он. Кровь сочилась сквозь повязку на его глазу, лицо его было пепельно-серым, но сразу стало ясно, кто здесь главный.

— Вы бы отдохнули, генерал, — посоветовал Дардалион.

— Отдохнул уже — в туннеле. Знал бы ты, старина, как там славно отдыхается! Вот и будет с меня. Я слышал, что вы говорили, и каждый из вас по-своему прав. Однако я принял решение, и оно окончательно: будем держать стену. Отступать не станем. Наши ребята были просто великолепны — пусть держат марку и дальше. Если мы велим им отойти и у них на глазах перебьют их товарищей, их мужество дрогнет, и замок падет через несколько дней. — Карнак прошел вперед и тяжело опустился в кресло. — Принеси мне, Дундас, одежу, да поярче, и сыщи кожаную нашлепку на глаз. Еще раздобудь новый топор. Я выйду на стену.

— Но это безумие! — воскликнул Геллан. — Вы не в том состоянии, чтобы сражаться.

— А я и не собираюсь сражаться, Геллан, — я хочу только, чтобы меня видели. “Вот он, Карнак, — скажут все. — На него упала целая гора, однако он вернулся”. Быстро тащи мне одежу! Один из твоих священников, — повернулся Карнак к Дардалиону, — говорил мне, что вы успешнее отражали бы Братство, если бы ты не держал магический щит над Нездешним. Правда это?

— Правда.

— Где он теперь, Нездешний?

— Близится к горам.

— Убери от него щит.

— Не могу.

— Послушай меня, Дардалион. Ты веришь, что Исток победит силы Хаоса, и сражаешься за свою веру. Но теперь мне думается, ты грешишь гордыней. Я не в упрек тебе это говорю — я сам гордец, каких мало. Ты решил почему-то, что Нездешний для дренаев важнее, чем Пурдол. Быть может, ты и прав. Но Нездешний уже близок к доспехам, и это ты помог ему добраться туда. Пусть же Исток сам приведет его домой.

Дардалион посмотрел Карнаку в глаза.

— Поймите — Нездешнему противостоят не только люди. Кроме надиров и Черных Братьев, за ним гонятся адские чудовища. Если я уберу щит, он останется совсем один.

— Если он один, значит, Истока не существует. Согласен ты с ходом моих рассуждении?

— Да — и все же боюсь, что они обманчивы.

— Это твоя гордыня говорит за тебя. Исток существовал задолго до твоего рождения и будет существовать после твоей смерти. Ты не единственное его орудие.

— Но что, если вы заблуждаетесь?

— Тогда он умрет, Дардалион. А деревья по-прежнему будут расти, ручьи бежать к морю и солнце сиять. Убери свой проклятый щит!

Дардалион встал и пошел к двери.

— Ты сделаешь это? — спросил Карнак.

— Уже сделал.

— Хорошо. А теперь гоните Черных Братьев из Пурдола!

Близилась полночь, и вагрийцы наконец-то убрались в свой лагерь. Йонат со стены проорал им вслед:

— Куда, ублюдки? Мы с вами еще не закончили.

Носильщики подбирали раненых, мертвых сбрасывали вниз. Йонат, отрядив дюжину человек за едой и питьем, пошел осматривать свой участок. Новая ответственность давалась ему тяжело, собственный злосчастный характер добавлял горя, и он был близок к отчаянию. Знание того, что к этому причастно Черное Братство, немного помогало ему — и вот теперь, в этот вечер, он вдруг почувствовал себя свободным.

Звезды сияли, с моря дул свежий ветер, а враги удирали, точно побитые собаки. Йонат чувствовал себя сильнее, чем когда-либо, и вовсю шутил с солдатами. Он даже Сарваю помахал, забыв в хорошем настроении о былой неприязни.

Справа вдруг грянуло хриплое “ура”, и Йонат увидел, что на стену всходит Карнак. За ним четверо солдат тащили бутыли с вином.

— Йонат! И ты тут, негодяй! — гаркнул Карнак. Йонат ухмыльнулся и поймал брошенную ему бутылку. — Ну что, выпьешь со мной?