Дэвид Геммел - Нездешний

— Так вы не признаете меня правым?

— Нет. И все-таки мы пойдем за тобой. Все пойдем.

— Почему?

— Потому что мы слабы, как и ты. И священники из нас никудышные, несмотря на все наши старания. Исток мне судья — и если он обречет меня на вечную гибель, так тому и быть. Я не в силах больше смотреть, как убивают моих братьев, не могу видеть, как умирают дренайские дети, и готов сразиться с Братством.

— Почему же ты бездействовал раньше?

— На это не так легко ответить. Скажу за себя одного: я боялся стать таким же, как Черные Братья. Я не знал, возможно ли при той ненависти, что снедала меня, сохранить хоть какую-то чистоту, сохранить в себе Бога. Ты сохранил — и я пойду за тобой.

— Нам недоставало вождя, — сказал другой священник.

— Теперь вы его нашли. Сколько нас здесь?

— Вместе с тобой — тридцать.

— Тридцать? Хорошо. Начало положено.

Нездешний отпустил двух служанок, вылез из ванны и стряхнул с себя цветочные лепестки. Потом, обмотавшись вокруг пояса полотенцем, подошел к большому зеркалу и не спеша побрился. Плечо у него болело, и мускулы ныли после битвы у стен Мазина, а на ребрах красовался огромный синяк. Нездешний нажал на него и поморщился. Три года назад такой синяк давно бы уже зажил — а десять лет назад его не было бы вовсе. Время — самый опасный враг. Нездешний посмотрел в свои темно-карие глаза, вгляделся в сетку морщин и в седину, обильно пробивающуюся на висках. Потом его взгляд переместился пониже. Тело у него еще крепкое, но мускулы уже сохнут и скоро будут как веревки. Недолго ему осталось заниматься своим ремеслом.

Он налил себе вина и подержал во рту, смакуя терпкий, почти горький вкус.

Дверь отворилась, и вошел Кудин — маленький, толстый, с блестящим от пота лицом. Нездешний кивнул ему. За купцом шла молодая девушка с охапкой одежды в руках. Она сложила вещи на позолоченный стул и вышла, опустив глаза. Кудин топтался, беспокойно потирая руки.

— Ну что, дорогой мой, — всем доволен?

— Мне понадобится еще тысяча монет серебром.

— Разумеется.

— Мои вклады приносят хорошую прибыль?

— Времена теперь тяжелые, но ты, думаю, не будешь разочарован. Большую часть твоих восьми тысяч я поместил в Венгрии, вложив их в торговлю специями, — на них война не повлияет. Ты можешь получить деньги у Исбаса, в банке города Тиры.

— Чего ты так волнуешься, Кудин?

— Волнуюсь? Да нет, это из-за жары. — Толстяк облизнул губы и безуспешно попытался улыбнуться.

— Меня ищут, верно? К тебе приходили?

— Д-да. Но я ничего им не сказал.

— Разумеется — откуда тебе было знать, где я? Но ты пообещал им дать знать, если я здесь появлюсь, и сказал им о Тирском банке.

— Нет, — прошептал Кудин.

— Не бойся, купец. Я тебя не виню. Ты мне не друг и не обязан рисковать собой ради меня — я этого и не жду. Я бы счел тебя глупцом, если бы ты вел себя иначе. Ты уже сообщил о моем приезде?

Купец плюхнулся на стул рядом с кучей одежды. Лицо у него обвисло, как будто все мускулы перестали действовать разом.

— Да. Я послал гонца в Скултик. Что мне было делать?

— Кто приходил к тебе?

— Кадорас Тихий. Боги, Нездешний, он смотрит, как сам дьявол. Я пришел в ужас.

— Сколько человек было с ним?

— Не знаю. Он сказал, что “они” разобьют лагерь в Опаловой Долине.

— Давно ли вы с ним виделись?

— Пять дней назад. Он знал, что ты приедешь.

— Видел ты его после этого?

— Да. Он сидел в таверне с одним разбойником, здоровенным, как медведь. Знаешь такого?

— Знаю. Спасибо, Кудин.

— Ты не убьешь меня?

— Нет. Но если бы ты стал отпираться...

— Понимаю. И благодарю.

— Не за что. Теперь вот что. В Скарту сегодня привезли двух девочек. Их поместили у священников Истока. Зовут их Крилла и Мириэль. Ты позаботишься о них? Есть еще женщина, Даниаль, — ей тоже понадобятся деньги. Доходы с моих вкладов предназначаются им, понимаешь?

— Да. Крилла, Мириэль и Даниаль. Я запомню.

— Я обратился к тебе, Кудин, из-за твоей репутации честного дельца. Смотри не подведи меня.

Купец пятясь вышел из комнаты, и Нездешний стал одеваться. Свежая полотняная рубашка, лежащая сверху, пахла розами. Завязав рукава, он натянул черные штаны из плотного холста, кожаный камзол на шерстяной подкладке и черные, доходящие до бедер сапоги. Потом водрузил на плечи кольчугу. Ее только что смазали, и металл холодил тело. Нездешний застегнул пояс с ножами и прицепил меч. Арбалет лежал на широкой кровати, рядом — колчан с пятью десятками стрел. Нездешний повесил то и другое на пояс и вышел.