Марина Добрынина: Империя под угрозой. Для служебного пользования

Собираюсь уже уходить, но один из охранников встает у меня на пути. Гляжу на него в недоумении — что за фокусы? И тут замечаю, насколько этот парень похож на Андрюху. Никогда не обращала на охранников внимания — они слишком часто для этого меняются, но уж такого-то я заметила бы. Сам Андрей напряженно глядит в мою сторону и делает шаг вперед.

Я инстинктивно отступаю, лихорадочно пытаясь на него настроиться, но не успеваю. Мой персональный помощник быстро втыкает мне в плечо какую-то странную штуковину, по виду напоминающую дротик. Я ойкаю и валюсь на пол. Быстро понимаю, что не в состоянии пошевелиться или произнести что-либо, могу лишь открывать и закрывать глаза, и то очень медленно. Вижу, как падает второй охранник, а Ланкович и двое оставшихся мальчиков начинают избивать того типа, который похож на Андрея. Тот пытается отбиваться и кричит, но его валят на пол, некоторое время пинают ногами, а потом один из охранников быстрым и точным движением ломает ему шею. Снова и снова пытаюсь произвести хоть какое-нибудь движение. Не могу, но мозг мой на удивление чист и активен. Без труда вхожу в сознание Андрея, читаю в нем опасение и готовность к дальнейшему. Ланкович беспредельно обижен и зол, он нервничает. Просмотр эмоций двух его помощников ничего нового мне не дает — они исполнители, делают свою работу просто и апатично.

Андрей начинает раздеваться. Его офицерский китель напяливается на Ланковича; сам Андрей облачается в форму лежащего на полу трупа. Потом они с Ланковичем снимают одежду с меня. Я наблюдаю это как бы со стороны, поэтому конкретно данный факт меня мало волнует. Андрей аккуратно и бережно одевает мое бесчувственное тело в униформу библиотекарши, которую мы с ним на прошлой неделе отправили на каторгу, а потом два раза ударяет меня ладонью по лицу. Вытирает кровь со своей руки о пиджак библиотекаря. Я понимаю, вижу в его голове, что делается это не для того, чтобы наказать или унизить меня, это нужно для создания образа. Пульверизатором Андрей обрызгивает мои волосы, чтобы они временно поменяли цвет. Тем временем Ланкович упорно запихивает мою форму в мой же портфель. Скомканная кое-как одежда лезть туда не желает. Андрей спокойно отнимает у Ланковича мои вещи, складывает их очень аккуратно, глядит на часы. Правильно, время общения с подозреваемым уже заканчивается. Скоро сюда могут прийти.

Даже не заглядывая в мысли, я могу понять, что со мной собираются сделать. Сейчас через КПП два охранника и незнакомый офицер, вероятно новичок, протащат некую блондинку, еле передвигающую ноги, видимо, избитую во время допроса. Ее посадят в служебную машину и увезут, а через некоторое время, если повезет, то вообще утром, в здании будет обнаружено тело Андрея и одного из его подчиненных. А следователь Дровник исчезнет с горизонта. Объявят розыск, конечно, но…

Похитители стараются не встречаться со мною взглядом. Правильно. Кто-то хорошо их проинструктировал. Никогда не знаешь, что может вычудить Мастер, особенно если он по совместительству является сотрудником СИ. Меня поднимают с пола, подхватывают под руки и ведут к выходу. Представляю, как я выгляжу со стороны: несчастная дамочка, еле передвигающая ноги, светлые слипшиеся волосы падают аж до разбитых в кровь губ. Ланкович уверенно идет впереди. Я вижу, с каким трудом дается ему каждый шаг, и делаю попытку изобразить злорадную ухмылку. К моему глубочайшему сожалению попытка не удается. Мало, мало я ему всыпала. Ланкович оборачивается и смотрит на меня с подозрением. Чувствительный, гад. Я внутренне содрогаюсь — лишь очень одаренные люди способны чувствовать чужие мысли о них без актуализации. Он явно хочет сказать мне что-то «ласковое», но обрывает сам себя и идет дальше.

Все происходит, как я и полагала. Через КПП пробираемся без осложнений. В машине мне на запястья надевают наручники, на голову напяливают темный мешок из плотной ткани, чтоб не сглазила, наверное. Опасаются, гады. Ну, правильно опасаются. Решаю, что пошли все нахрен, не буду изображать из себя супермена и засыпаю, тем более что ни двигаться, ни ощущать что-либо физически я не могу. Сволочи!

Просыпаюсь оттого, что слышу над ухом чье-то бормотание. Моя голова лежит на коленях Андрея, и именно его голос звучит надо мной. Он оправдывается:

— Я не давал вам оснований для 100 % уверенности.

— Нет, — слышу я злобное шипение Ланковича, — ты сам мне обещал, что никаких пыток.