Марина Добрынина - Полет тапка над Зулкибаром

Я строчила на компе очередное безобразие. Да, а вы что думали — шедевру я набивала? Фигушки! Самое настоящее безобразие на дцать страниц, которое в самом конце рабочего дня мне торжественно вручил шеф с пафосной речью о том, что труба зовет и дело срочное, к утру надо, так что прости, Дуся, но вот тебе развлекушечка на вечерок! И забудь даже думать о том, что вечерком этим у тебя были планы на йогу сходить, а также на танец живота, благо оба этих занятия в одном клубе происходят в двух шагах от твоего дома… а вот фиг тебе Дуся! Сиди и строчи шефово безобразие: пламенную речь для очередного заседания совета директоров, которую шеф весь день малевал корявым почерком, а ты, Дуся, теперь вот сиди, разбирай начальственные каракули и с тоской поглядывай в окно.

А из окна ой как хорошо видны твои подружки-соратницы, спешащие в клуб, которые так же, как и ты, два раза в неделю гнут свои многострадальные тушки на йоге, а многие, как и ты, после йоги бегут трясти телесами на урок танца живота. Да, полезная штука танец живота — блескучие одежды, монетки на толстых попах «подружаек» позвякивают и ты такая стройная рядом с ними… без попы вовсе и с нулевым намеком на грудь… где тоже монетки шевелятся… ой, тоска зеленая! На чем я там остановилась то? Ага… "дорогие коллеги…"

Тук-тук-тук… шрррр…хрум-хрум-тук-тук… о ёкарный бабай! Мое терпение лопнуло!

— Василий! — дурным голосом заорала я.

Шуршание за диваном стихло. В комнату вальяжно вошел черный кот Василий и снисходительно уставился на меня зелеными глазищами.

— Мяу? — спросил он, его морда ясно и понятно выражала, что он хотел сказать что-то нежное, наподобие: "чего орешь, дуро ты моё?"

— Там мышь! — изрекла я, царственно ткнув пальцем в сторону дивана.

Василий что-то буркнул, развернулся к дивану и… отправился по своим делам, аккуратно обогнув искомый предмет мебели.

— Гад ты, Василий! — проникновенно сказала я и опять застучала по клавишам, продираясь сквозь дебри шефовых каракулей.

Клавиши клацали со всей скоростью, на какую способны мои быстрые пальцы. Ага, 800 ударов в минуту это вам не х… на заборе писать! Вот побежу… побежду… ай, короче, победю этот долбанный текст и кааак пойду… как пойду в кровать сны смотреть, ибо йоги и танцы всякие разные уже без меня случились. Так что давай, Дуся, стучи по клавишам, мож тебе за это премию дадут, купишь всяких вкусностей типа колбасы и сыра заморского с плесенью, и будет тебе счастье!

Тук-тук-тук… в размеренное клацанье клавиш негармонично вписался стук из-под дивана. Мои пальцы замерли над клавиатурой. Что там делает эта мышь недобитая? Нору выгрызает? Или, если судить по звукам, скорее пробивает ее прямо в задней стенке дивана!

Тук-тук-тук, хрум-хрум-хрум, тук-топ-топ-топ… что? Топ-топ?! Она идет сюда? Эта сраная мышь, топоча как стадо бизонов, идет сюда! Прямо ко мне из-за гребанного дивана, откуда пыль в последний раз выметалась во времена Вильгельма Завоевателя!

Я передвинула папиросу в уголок рта и свирепо уставилась на диван. Ну и с какой стороны ты явишь свою пыльную усатую морду, госпожа мышь? Не страшно ли тебе, сердечная? Да, Ваську можно не бояться, ленивая скотина этот Васька! Дармоед! А вот не боишься ли ты, госпожа мышь, моего тапка? Ха! Зря не боишься!

И мышь явила свой лик… тьфу! То есть морду лица, пред мои грозны очи!

Наглая такая мышь, крупная зараза! Вылезла из-за дивана, привстала на задние лапки и таращится на меня черными бусинами глаз, вызывающе шевеля усами.

— Ёрш твою медь и штопанный грот, вот я тебя! — рявкнула я, в азарте роняя папиросу изо рта и прицельно швыряя в нахалку тапок 45 размера!

Мышь подскочила как ужаленная и скрылась за диваном. Ворча всякие матерные слова, я подобрала тапок… ну да, 45 размер, а что? Вообще-то у меня 37, но надо же куда-то использовать тапки безвременно сгинувшего очередного "принца на белом коне"… точнее на черном мотоцикле, что тоже неплохо… если не считать того, что долбанный принц сгинул после первого же скандала в моем исполнении. Да, хлипкий нынче мужик пошел, не выдерживает моего ора больше одного раза.

Эх, Дуся, Дуся, может быть дело не в мужиках, а в тебе? Негоже так орать, да еще отборным матом. Даром, что последний «принц», байкер прожженный и повидавший на своем жизненном пути всякого, но и он взбледнул с лица, услышав какие пёрлы сыплются из твоих уст… Ха! Слабак!