Кэтрин Эпплгейт - Чужой

– Ха! – сказал Марко. – Уверен, что часть копов – контроллеры, но не все же. Джейк прав. Все узнают правду! Это должно сработать! Правда обязательно выйдет наружу!

– Но запасная «Кандрона» скоро будет здесь, – заметила Рэчел. – Мы должны были бы видеть множество подобных случаев. Но до сих пор йеркам, наверное, удавалось скрывать их.

Рэчел настоящий воин. Она не позволяет себе недооценивать противника. Она не торопилась заговаривать о победе.

Но остальные были просто счастливы. Они верили, что полчища йерков погибнут, а их хозяева освободятся и поведают миру правду.

Они верили, что выиграли войну.

Мне стало жаль их. Потому что я знал правду. Я знал, как поведут себя Йерки.,,

Я чуть не рассказал обо всем принцу Джейку. Он имел особые причины надеяться на лучшее. Его брат, Том, – контроллер. Для принца Джейка нет ничего более желанного, чем свобода брата.

Но я знал, что этот визжащий человек с умирающим йерком в голове – простой недосмотр с их стороны. Что-то произошло с секретной службой йерков, но я знал, что свидетелей быть не должно.

Я знал, что ждет этого бедного кричащего человека.

Джейк был моим принцем, моим командиром. Но если я расскажу ему… это вызовет ненужные вопросы. А я не могу ответить на них. Не раскрыв ужасную правду, которая таится за законом ДОБРОТЫ СИРОУ:

Из «скорой помощи» и полицейских машин выбежали люди. Большинство, как и сказал Марко, были, возможно, настоящие, нормальные люди. Они схватили кричащего человека, который все еще тащил йерка из уха.

– О боже! Что это? Он вытаскивает свои мозги! – в ужасе закричал один из полицейских;

– Йерки! Они здесь! – визжал человек. – Умри! Умри! Вылезай из меня и умри! Свобода!

Полицейские окружили человека и затолкали его в машину «скорой помощи». Было тяжело смотреть, даже если вы и ожидали этого, как один из–полицейских достал из кармана меленький стальной цилиндр и прижал его к шее человека сзади.

– Не могу поверить! – ликовала Кэсси. – Может быть, это действительно начнется. Может, люди узнают правду!

– У них есть теперь настоящий, живой йерк, – сказал принц Джейк. – Они не могут скрывать этого вечно.

Снова я подумал, не рассказать ли ему правду. Того человека уже нет. А слизняка-йерка затоптали в пыль. Не осталось ни одного свидетельства.

Но несмотря на то, что эти люди были моими друзьями, несмотря на то, что мы сражались бок о бок, существовали тайны, которых я не мог им открыть.

Я не мог рассказать им о том, как раса слизней-паразитов стала грозой всей галактики.

Я не мог рассказать им, почему андалиты воюют о Йерками. Почему у нас нет другого выхода, кроме как победить их. Почему мы ненавидим их так сильно.

Нам, андалитам, есть что скрывать. И самая большая тайна из всех –,э.О наша собственная вина.

– Здорово, – улыбаясь, сказал принц Джейк.

– Да, – подтвердил я.– Здорово.

Когда на следующее утро солнце поднялось над горизонтом, я стоял в небольшом ручье, из которого каждый день пил. К воде подступала жесткая трава, усыпанная упавшими листьями и еловыми иголками. Солнце едва проглядывало сквозь верхушки деревьев.

– Из воды, Которая дала нам жизнь, – сказал я и опустил правое копыто в воду.

Это было началом утреннего ритуала.

– Из травы, которая поддерживает в нас жизнь, – сказал я и повернул назад, чтобы тем же копытом смыть небольшой пучок травы. – Ради свободы, которая объединяет нас. – Я широко развел руки. – Мы поднялись к звездам. – Я взглянул всеми четырьмя глазами на восходящее солнце.

Я вздохнул. Все это было совершенно бессмысленно. Я никогда не был большим приверженцем этих ритуалов. То есть я хочу сказать, что, если вы хотите стать воином, вам приходится этим заниматься. А те аристы, которые совершают ритуал в спешке, получают выговор.

Но тем не менее я находился в миллионе земных миль от моего родного мира. Трудно было понять, почему я все еще вел себя как добропорядочный юный курсант. Я был совсем один среди чужаков. Кому какое дело до того, выполняю я ритуал или нет?

Я низко поклонился.

– Свобода – единственная цель моих стремлений. Служение народу – мой единственный руководитель. Повиновение моему принцу – единственная слава.

Я смешался: на дерево надо мной опустился Тобиас.

– Уничтожение моих врагов – моя самая торжественная клятва.

Я снова выпрямился, потом принял боевую стойку:

– Я, Аксимили-Эсгаррут-Истхилл, андалитский воин-курсант, приношу свою жизнь в жертву.