Майкл Муркок - Древо скрелингов

Каким образом Белый Ворон надеялся избежать столкновения с ним?

Задавать эти вопросы было бессмысленно. Даже Сепирис был потрясен тем, с какой быстротой проявлялся Шоашуан. Уже сейчас взбешенный Владыка ветров был вдесятеро сильнее, чем в ту пору, когда он преграждал нам дорогу по льду озера.

Князь Лобковиц с мрачным лицом торопливо зашагал вверх по террасам.

Мы поднимались все выше, но смерч увеличивался в размерах, не отставая от нас. По мере того как мы приближались к вершине города, дорожки становились все более узкими, а ветер облизывал нас, словно пробуя на вкус, играя с нами, давая понять, что от его ужасного разума, от его чудовищной разрушительной силы нет спасения.

В нас полетели куски земли и камни. Они выбивали искры из стен и ломали растения. Огромный валун просвистел у моего уха. В Сепириса попали два камня, и он еле устоял на ногах. Часть внешней стены обвалилась. Сквозь брешь я видел крохотные фигурки викингов, которые подходили все ближе, но пока мы могли их не опасаться. Мы не смогли бы дать отпор врагу, даже столкнувшись с ним лицом к лицу. У Сепириса не было меча. Если не считать лука Айанаватты и сабли Лобковица, мы были практически безоружны.

Мы оказались в башне с широким основанием, темно-красными стенами и синими полом и потолком. Спиральная лестница в ее центре, словно серебристый канат, протягивалась к платформе, которая, очевидно, была чем-то вроде исследовательской лаборатории. Вероятно, там ставили алхимические опыты. Судя по всему, Лобковиц знал, что она здесь находится. Он сразу начал взбираться по лестнице.

– Нужно получше рассмотреть противника,- пробормотал он.

Мы полезли следом за ним. На платформе стояли огромные неуклюжие машины, сконструированные в основном из камней, похожих на мельничные жернова, и более мелких деталей из кованого золота и платины. Вероятно, их создатели не умели выплавлять железо.

Массивные шестерни и рычаги приводили в движение множество линз и зеркал. В этих машинах мне чудилось что-то знакомое.

Ну да, разумеется. Во время Первой мировой войны мой отец экспериментировал в Беке с подобными устройствами, правда, меньших размеров. Я понял, что перед нами редкая разновидность камерыобскуры, которая при помощи зеркал позволяет обозревать пространство вокруг города. Эта машина не была чисто механической. В ее работе участвовали и другие силы, характерные скорее для Мелнибонэ, чем для Мюнхена. Сепирис, подчиняясь негромким указаниям и жестам Лобковица, без труда привел ее в движение. Мало по-малу они сфокусировали устройство на площадку у городских ворот.

Я не ошибся. Викингов возглавлял Гейнор. Рядом с ним шел лейтенант Клостерхейм. Третий человек также носил шлем, который закрывал большую часть его лица, но его глаза показались мне на удивление знакомыми. Угловатыми порывистыми движениями он напоминал викингов, но от его фигуры веяло непоколебимой уверенностью и силой.

Я опасался его больше, чем всех остальных.

Викинги выглядели так, словно уже давно не отдыхали и плохо питались.

Они смотрели на демона ветров усталыми взглядами и шли за Гейнором с явной неохотой. Чудовищный смерч пугал их не меньше, чем нас!

Только чужак в черном шлеме пребывал в ином настроении. Его глаза прятались в тени, но губы, полускрытые забралом, улыбались. Я узнал его по этой улыбке и взгляду, и именно она страшила меня больше всего.

Огромные камни продолжали врезаться в стены, оставляя глубокие выбоины. Сепирис рассерженно пробормотал что-то о почтенном возрасте строения, о том, сколь важное значение оно имело на протяжении тысячелетий.

По-моему, он считал, что в этой крепости нам ничего не угрожает, по крайней мере, сейчас, но происходящее влекло за собой куда более грозные и неожиданные последствия, чем ему казалось. Он понял, что недооценивал опасность. До сих пор он даже представить не мог, что события будут развиваться таким образом.

В высокую камеру ворвался ветер с песком и закружил в хитросплетении медных проволок, полированных зеркал, гранитных жерновов, бронзовых осей и блюд с ртутью. Он с шумом, скрежетом и хрустом прикасался к тонким, наполовину сверхъестественным инструментам.

Полированное стекло сверкало и слепило меня. Тонкие трубки звякали и терлись друг о друга.

Шепот Шоашуана причудливым зловещим эхом разнесся под высоким потолком:

– Смертные и бессмертные, вас ждет бесславный унизительный конец.