Алла Пинейру - Колыбель Героев

Ринхат не отмахивался от подобных откровений, как от пустых игр воображения. Он был магом и знал свой талант к вещим снам. Он — это Наставник Шетт, кто же еще! К этому — значит, к власти. Но не одну сотню лет? Верховный Наставник не эльф и не аларинец, люди не живут так долго.

— Как передается власть в Колыбели? — спросил маг сам себя и понял, что не знает ответа. С самого своего появления в Колыбели, с детства, Ринхат знал Шетта как Верховного Наставника. И казалось, что так было и так будет всегда. Вопрос о передаче власти никогда не вставал, хотя судя по внешнему виду возраст Шетта колебался где-то в пределах от пятидесяти пяти до шестидесяти. Пора было задуматься о преемнике. Но сама мысль об этом всегда казалась Ринхату крамольной и он отгонял ее, будто бы опасаясь, как бы Наставник его не подслушал.

В тот день, когда послеобеденные часы выдались у мага свободными от занятий, Ринхат спустился в архивы Колыбели Героев, на подземный этаж, где хранилась вся история крепости. Все наставники имели сюда доступ по необходимости, правда мало кто из них интересовался прошлым. Старый хранитель архива был рад гостю и с готовностью предоставил ему летописи за последние два века.

Ринхат с головой закопался в архивы и когда вынырнул из них, было уже далеко за полночь. Теперь он знал, что когда умирает Верховный Наставник, в Колыбели ждут, в ком проявятся признаки следующего избранника. По свидетельствам очевидцев, избранный впадал в горячку и метался в жару два или три дня. После чего в одно прекрасное утро просыпался совершенно здоровым и, казалось, получившим от предыдущего Наставника изрядную долю опыта и знаний.

«Он переселяется из тела в тело», — осенило Ринхата, и его сердце бешено заколотилось. Что можно противопоставить человеку, способному на такое?

«Он шел к этому не одну сотню лет».

— Когда была основана наша Колыбель? — спросил маг у отчаянно зевающего хранителя.

— Восемьсот двадцать лет назад, — с готовностью ответил тот. — Разве вы не помните, как праздновалось восемьсотлетие? Судя по вашему возрасту, вы должны помнить.

— Я был ребенком, — пожал плечами Ринхат, пытаясь отыскать в памяти картинки грандиозного празднества. — Я не помню.

Хранитель был не прочь поделиться собственными воспоминаниями о праздновании восьми веков существования Колыбели Героев, но Ринхат, сославшись на усталость, быстро пожелал ему спокойной ночи и отправился к себе в комнату.

«Восемьсот двадцать лет, — стучало у него в голове. — А Ригнальяр появляется раз в восемьсот тридцать девять лет. Такое впечатление, что тогда он провалил попытку… и основал Колыбель Героев, чтобы накопить силы и спустя восемь веков попробовать снова».

Неужели так оно и было? Неужели огромная крепость, поставляющая королевству военную силу высшей пробы, обязана своим появлением чудовищным амбициям одного человека?

Ринхат доверял своей интуиции.

«Я должен что-то сделать, — снова и снова думал он. — Нельзя допустить, чтобы умами всего континента завладело это чудовище! Что, если обратиться к королю? Не поможет — даже если удастся добиться аудиенции, мне не поверят. Его величество встанет на сторону Наставника Шетта, он ему многим обязан. А как насчет других государств? Например, того же Караги? Это тоже государство расы людей, и вряд ли их монарху понравится перспектива, что его подданные во главе с ним самим будут все как один подчиняться какому-то энейцу! Но в легенду о Ригнальяре мало кто верит. Глупо надеяться, что король Караги тут же даст в мое распоряжение армию для того, чтобы не позволить воинам и магам Колыбели пробиться к Браккенским озерам. Или все-таки попытаться? Времени совсем нет…»

Еще двое в это время раздумывали над дальнейшим планом действий — Паргельяр и Джаргис.

— Предлагаю разыграть сцену нападения разбойников и вырвать у них Книгу Испытаний силой! — горячился аларинец, стараясь произвести впечатление на даму сердца.

— Оллохор с вами, Паргельяр, вы снова бредите, — вздохнула Джаргис. — Я не намерена участвовать в этом балагане. Помимо всего прочего, они вооружены. Мы, разумеется, тоже, но я не пойду с оружием в руках против собственного сына.

— Что же вы предлагаете, моя леди? — сник Паргельяр. Вид похищенного артефакта пробудил в нем романтическое и безрассудное мальчишество. Он уже представлял себе, как в маске и с саблей наголо лихо выскочит из-за поворота дороги и выкрикнет: «Книга или жизнь!»