Инна Зинченко - Жизнь без правил

— Всё равно никто не слышит. — Отмахнулся от него Анатолий. — Да и вообще, всё это — предрассудки, мой заклятый друг. И всё же, ты не мог бы мне объяснить, почему ты постоянно за мной следишь?

Степан подошел к старой этажерке и дотронулся рукой до маленького зеркальца. И тут произошла странная вещь — зеркало втянуло его в себя, как вытяжка втягивает в себя дым и гарь. Анатолий последовал его примеру и уже через мгновенье они оба вышли из огромного старинного зеркала, стоящего у стены в квартире Анатолия Анатольевича.

— Сет, ты не ответил на мой вопрос!

Сет улыбнулся и тихо сказал:

— А ведь когда — то мы были друзьями. Только это было очень давно, тогда мы работали каждый на своей территории и не мешали друг другу. Помнишь? Что же случилось? Почему всё так изменилось и когда?

Анатолий и сам не помнил, когда это случилось, наверное, тогда, когда все они утратили свои территории и объединились, чтобы выжить. Или раньше? Когда—то им было хорошо вдвоём. Они доверяли друг другу, и никто никого не раздражал. Но всё меняется, изменились и они. Теперь всё по—другому.

— Ты не ответил на мой вопрос! — Напомнил он Сету.

— Ах, да! Поверь, я не по своей воле слежу за тобой. Хотя, ты давно уже мне не веришь. И всё же это правда. Меня попросил об этом твой брат. Ты не забыл, что у тебя есть брат-близнец? Ты очень изменился — это заметил даже он и его это тревожит, как и меня.

Анатолий недоверчиво хмыкнул. Брата своего он не видел уже давно, и ему в голову не могло прийти, что тот всё ещё его помнит и даже беспокоится о нём. Брат стал таким же далёким и чужим, как все остальные. Теперь ему стало немного стыдно.

— Парикмахер, ты совсем свихнулся! — Крикнул Сет зло. — Ты сам не замечаешь, что ты уже не тот, кем был вчера, и скоро это заметят все! Выбрось из головы эту свою дурную философию! Нам не в чем себя упрекнуть, мы честно выполняем свою работу.

Да, всё верно, но вот беда — именно эта работа…

— Прекрати!

Сет погладил Упуата, и тот лизнул ему руку. Когда — то именно Сет подарил чёрного волчонка Анатолию и волк его вспомнил, а, может быть, никогда и не забывал.

— Я сам не знаю, что со мной происходит. — Признался Анатолий. — Это случилось уже давно. Что—то меняется. Я меняюсь.

Ему захотелось рассказать обо всём своему бывшему другу, но он так и не смог решиться на это — друг, как — никак, бывший. Но дело даже не в этом, просто он знал наверняка, что Сет его никогда не поймёт. Никто его не поймёт!

— Не надо за мной следить, — уже гораздо мягче сказал он. — Брату передай, что со мной всё в порядке. Не беспокойтесь за меня.

Сет не поверил, но ничего не сказал — какой в этом смысл? Для серьёзного разговора, возможно, ещё не пришло время. Он собрался уже ухолить, но вдруг что — то вспомнил, остановился у двери и спросил:

— Да, а ты так и не выяснил, чья это линия? Я имею в виду парня? Хотя, если честно, то меня больше интересует его мать.

И всё. Крошечные ростки прежнего доверия мгновенно зачахли на корню. Зря он вспомнил о Веронике! Нет, нельзя дважды войти в одну и ту же воду!

— Я ничего ещё не выяснил. — Недовольно ответил Толик. — Я вообще ещё ничего не выяснял.

— Могу помочь. — Предложил Сет.

«О, да, — подумал Анатолий, — ты поможешь! Знаю я твою помощь! Удивительно, как мы могли когда—то быть друзьями?! Это чудовище не имеет представления ни о порядочности, ни о порядке. Его методы работы не просто сомнительны, они — омерзительны! Но никогда не его не мучают ни сомнения, ни угрызения совести, потому, что совести у него просто нет».

Гость исчез, не сказав ни слова — он всё понял. А Анатолий Анатольевич погрузился в свои невесёлые мысли. Он понимал, что в том строгом мире, в котором он живёт, его странности рано или поздно привлекут к себе внимание, а от этого ничего хорошего ждать не приходится. И даже родной брат здесь ему не поможет. Кстати, надо, наконец — то, с ним повидаться. Когда они виделись в последний раз?

Я уже, который день не могу понять, что со мной происходит. Кажется, у меня паранойя. Мне постоянно кажется, что за мной кто — то следит. Меня бросает из одной крайности в другую. Сначала я был уверен, что вообще никого не интересую, а теперь всё наоборот, теперь я уверен, что весь мир только и делает, что интересуется моей скромной особой. Да кому я нужен?! И, тем не менее, я постоянно чувствую чей — то внимательный взгляд. Дальше — больше, иногда мне кажется, что по моей квартире шныряют чьи — то тени. Бред конечно, но я никак не могу избавиться от чувства собственной исключительности. Теперь мне начинают мерещиться всякие шпионские страсти. Сейчас я вспомнил, что перед пожаром со мной происходило что — то подобное и мне страшно.