Ирина Анненкова - Медные колокола

— Скажи мне, Степушка, — настаивала я. Кот задумчиво поводил вокруг взглядом, примерился половчее почесаться и, наконец, изрек:

— Стресс, должно быть!

— Во-во, это точно, стресс помог! — проворчал из-под печи Микеша. — Давно надо было березовым полешком да по темечку! А ты всё с ним — тары-бары-растабары!

Эти двое давно вели по отношению друг к другу полноценную позиционную войну, старательно изматывая противника взаимными мелкими придирками, подколками, каверзами и насмешками. Кот, как правило, обвинялся в лени, обжорстве, вороватости и стремлении уйти в загул, а домовой, соответственно, в занудстве, жадности и неистребимом сутяжничестве, причем Степка с его богатой мимикой и изобретательностью прекрасно обходился и без слов. Иногда это вялое и малорезультативное противостояние перерастало в широкомасштабный вооруженный конфликт, причем обе воюющие стороны принимались друг на друга ябедничать и пытались привлечь на свою сторону союзников, то есть меня, чем доставали страшно. Правда, когда ими изредка заключалось перемирие, то от этой парочки принимался рыдать весь дом…

— А тебя, нежить, давно пора стукнуть чем потяжелее, чтоб ты только замолчал! — лихо отбрил Микешу Степан, однако углубляться в дискуссию не стал, а вместо этого, скорчив страдальческую мину, плюхнулся в ушат с отваром, щедро обрызгав и меня, и пол, и лавку. Домовой аж взвыл от злости, видя такой беспорядок, и, теряя лапти, со всех ног кинулся затирать брызги. Кот же, насмешливо ухмыльнувшись, неторопливо и старательно повернулся к сопернику спиной и завозился, устраиваясь поудобнее.

— Ну так, Степа, что же с тобой всё-таки произошло? — сделав строгое лицо, спросила я. Не расхохотаться, слушая их перебранку, было очень трудно, но я справилась. — Давай-ка, рассказывай.

— Ну, всё началось с того, что я попал в засаду, — вдохновенно начал кот. — В западню!

— А строили ее, поди, на мамонта, не меньше! — ехидным голосом подхватил шибко грамотный домовой. На досуге он любил порыться в книгах, оставшихся от бабушки Полели, и недавно, похоже, ознакомился с описанием зверей и птиц, живших в баснословные времена. Книга к тому же была снабжена большим количеством очень живописных картинок.

— Я не знаю, кто такой мамонт, — с достоинством промолвил Степан, не поддаваясь на провокацию противника, — однако, должен заметить, что ловушка была сделана мастерски!

— Ну, ещё бы, — ехидно ввернул Микеша. — Во что попроще наш красавец ни в жисть бы не попался!

— Да, мастерски! — внезапно распалился кот. — Ее было никак невозможно заметить! Я шел себе по тропинке к нашей поляне, домой шел, заметьте, и вдруг — раз! Что-то налетело на меня, скрутило, опутало! Я стал вырываться, но путы были крепки!

— Ну, я ж и говорю: на мамонта, — прокомментировал мстительный домовой, презрительно поводя мохнатыми ушками.

— Микеша, — укоризненно попросила я, — ну дай же Степе рассказать, не вредничай.

— Так вот, — продолжил кот, расправляя когтями размокшую в воде шерсть, — совсем вырваться я не мог, тем более, что появился Некто!

— Кто-кто? — скрипуче захехекал домовой. — Никто? Совсем-совсем никто? И, должно быть, стра-а-ашный!

— Дурак ты, Микешка, — всё-таки обозлился кот. — Тебе говорят: Некто. Значит — кто-то. А ты — неуч!

— А ты, должно быть, Кот Ученый, — совсем развеселился домовой. Ему удалось-таки раздразнить противника. — Вот только сегодня заговорил — и уже магистр! Ай да Стёпа!

— Микентий! — я подбавила в голос металла. — Я тебя о чем-то просила! Степа, продолжай, пожалуйста.

— Так вот, Некто, — кот бросил на домового торжествующий взгляд: что, съел, ушастый? — Этот Некто был большой и лохматый. Такой рыжевато-серый… Он попытался меня схватить! Даже схватил! Сунул меня в мешок, скрутил и стал что-то делать с моим хвостом. Но не тут-то было! Этого я уже не мог стерпеть! Я извернулся и вцепился в него всеми своими когтями, вырвался и был таков! — повествуя о своих героических подвигах, кот всё больше раздувался от гордости.

— Это был какой-то зверь или нежить? — я попыталась вклиниться в прочувственную балладу. Но кот лишь отмахнулся.

— Попробовав моих когтей, негодяй взвыл и ударил по мне какими-то искрами. Я думаю, молниями! Вот, хвост обжег! — Степа всё больше входил в роль. Скоро придется выпускать на него домового, а то сам не угомонится. Зря, пожалуй, я так старалась научить его разговаривать. Болтливый кот — то ещё, оказывается, удовольствие!