Ирина Анненкова: Мой личный чародей

… И вот уже в который раз стая крупных темно-серых птиц бросилась в атаку, прицельно выпуская по мне залпы огненных плевков. Сперва я пыталась уворачиваться, затем попробовала ловить их на оборонное заклинание и отбрасывать прочь. Однако упрямые твари не отступали. Постепенно их внешний облик начал меняться: зазубренные клювы вытянулись и превратились в зубастые морды, крылья увеличились, между ними выросли островерхие гребни, хвосты удлинились и вместо перьев покрылись глянцевой чешуей и шипами. И вот на меня уже надвигалась стая огнедышащих драконов, злобно молотивших крыльями воздух. Раскаленные струи с ревом вылетали из распахнутых клыкастых пастей.

Внезапно драконы исчезли. А передо мною возникла огромная змея. Её чудовищное тело толщиной со ствол полувековой сосны медленно перетекало по земле, неумолимо приближаясь ко мне, то свиваясь в тусклые черные кольца, то бесшумно скользя вперед. Мною овладело странное оцепенение, и, не в силах пошевелиться, я беспомощно смотрела, как всего в нескольких шагах от меня гигантская рептилия подбирается для смертельного удара. Плоская треугольная голова змеи, слегка покачиваясь, поднялась на один уровень с моим лицом и замерла. Вдруг ледяные равнодушные глаза с вертикальными зрачками вспыхнули неукротимой яростью и свирепым торжеством, по длинным тонким клыкам заструился яд, чудище слегка отклонилось назад, примериваясь, а затем ринулось вперед.

— А-аа-аах!!!

От удара в живот я согнулась пополам. Перекатившись на левый бок, я поплотнее поджала колени к груди, стараясь занять как можно меньше места и вообще стать невидимкой. Не тут-то было! Меня несколько раз увесисто пнули, потом что-то колючее и щекотное прошлось по моей щеке, а затем тягучий хрипловатый голос сладко выдохнул прямо над ухом:

— Просыпайся, невеста, нас ждут великие дела!

Я ещё чуть-чуть поприкидывалась мертвой, быстро осознала тщетность этого безнадежного дела, со стоном перевернулась на спину, хорошенько потянулась и открыла глаза.

Грозник — месяц щедрой волной солнечного света заливал просторную горницу с высоким потолком, прихотливо изукрашенным резьбой. Золотистые пятна подрагивали на затянутых гобеленами стенах, внося свои посильные исправления и дополнения в запечатленные на них пасторально-героические сцены. Причудливая игра света и теней превращала трогательную овечку в неизвестного науке монстра, юная дева стала похожа на свою собственную прабабушку лет через пять после кончины старушки, а свирепый дракон стыдливо заныкался в пышных кустах. Про витязя, сосредоточенно спешащего на помощь (деве? дракону?), я вообще промолчу. На месте девы (да и витязя тоже) лично я бы выбрала дракона…

На моей груди раздалось довольное сопение. Я скосила глаза. Прямо передо мной во всю пасть радостно ухмылялась нахальная кошачья морда.

— Степа, — простонала я, — сколько раз я тебя просила не прыгать мне на живот и не скакать по моим косточкам, словно ты не кот, а табун взбесившихся лошадей? Да неужели же нельзя пожелать мне доброго утра как-нибудь по-другому?!

Пушистый серый кот очень ощутимо потоптался по моим ребрам (ну и отъелся же он на казенных харчах!) и ткнулся мокрым носом в щеку.

— Ха! — фыркнул Степан, вальяжно разваливаясь на моем многострадальном тельце. — Так ты ж по-другому не реагируешь! Ох, и дрыхнуть же ты горазда, Славка! Смотри: я уже два раза позавтракал (вот кто бы сомневался?), сходил на кухню, узнал, что сегодня на обед, а ты всё спишь да спишь! Прям сонные чары какие-то! Но только просыпаться всё равно самой придется — тут нынче тебя целовать некому… ну, или если хочешь — давай тебя я поцелую!

Это он, поганец, намекает на историю почти уже трехмесячной давности. Тогда, после выполнения сложнейшего магического ритуала, я проспала целых два дня — пока мой жених Дар (тогда, впрочем, никакой ещё и не жених) не сообразил, что обряд не закончен, а его логическим завершением является поцелуй, который и не даст мне уподобиться сказочной княжне, по случайному недосмотру окружающих проспавшей аж сто лет.