Ирина Анненкова: Медные колокола

Я подумала, затем пожала плечами.

— Даже и не знаю, что тебе ответить, дедушка. Вроде, ничего такого не случалось, никого чужого не было. Из деревень никто уж больше седмицы не приходил. Третьего дня должна была из Сосновки бабка Костылиха зайти, средство от чирьев забрать, готово уж оно — так и ее что-то не видно…. Однако, шалунишка у нас вот завелся, проказник, так сказать, — я мстительно хмыкнула. Леший моего веселья не разделил, глянул строго. Я предпочла сделать вид, что закашлялась. — Да, и вот ещё… впрочем, пожалуй, ты это и сам знаешь.

— Что? — насторожился мой пенек.

— Да ещё зимой, в самом конце сеченя {4} 4 Сечень — второй зимний месяц , после сильных морозов, заходил ко мне Силантий-охотник, стрелы на удачу заговорить. Силантий — мужик рассудительный, ну я ему на три стрелы и пошептала.

Меня частенько просили сделать заговор на охотничью и рыболовную снасть — на добычу. Я, хоть сама руку на лесных и речных обитателей и не поднимала даже ради пропитания, просителям не отказывала. Не любому-каждому, конечно, а с большим разбором. И не на сеть колдовала, а на донку, не на самострел, а на стрелу-другую. Это мне и лесной хозяин дозволял: есть-то все хотят! Порой и мне от той добычи что-то перепадало: шкурка беличья там, куропатка или пара рыбин.

— Ну, заворожила я Силантию стрелы, окурила ему всю снасть дымом колюки-травы, чтобы без промаха в цель бить. А он мне и рассказал, что беда у них приключилась. Они же в Мутных Бродах каким ремеслом занимаются? Правильно, колокола льют. И нигде, кроме как у них, не выходит колоколов с таким ясным, чистым голосом. Даже рядом, в Березовке, уже всё не то. Вся наша Синедолия тот звон слушает. Если где храм возводят — за колоколами только сюда стараются ехать!

Так вот, у них тогда всё олово пропало — а без него-то что за колокола? Да так лихо всё подчистили — ни брусочка не осталось. И ведь ни следочка! Пыли-то в сараях, где олово хранилось, много было, чай — не горница, особо и не убирались. Так вот, рассказал мне Силантий, лежит эта пыль нетронутая, этакими волнами — а на ней ни ноги, ни лапы ничьи не отпечаталось. Тут мужики и смекнули, что без колдовства не обошлось. Что самое интересное, и в Березовке та же история, и в Синем Луге.

По мере моего рассказа леший заметно мрачнел.

— И что, без олова этого не обойтись? — хмуро засопел он.

— Не ведаю, дедушка. Только Силантий вроде бы говорил: нельзя без него. Если в медь олова не подбавишь, да там ещё чего-то — и не будет у колокола голоса, зазвучит он глухо, нерадостно.

— А другого чего если подсыпать? — поинтересовался леший.

— Говорю же тебе, не знаю! Силантий рассказывал, что они давно ищут замену олову, дорогое оно, добывается нелегко. Но ничего у них, кажется, не выходит. Сказал он, их мужики собирались ехать в Березань-городок, олово искать, а то и в саму стольную Преславицу. А нашли, нет — неведомо это мне, дедушка.

Совсем помрачневший леший корявой лапкой, похожей на сухой корешок, задумчиво поскреб в затылке.

— Значит, говоришь, ничего не видала — не слыхала…. А колокольный звон? Звон сегодня слыхала? А вчера? А третьего дня?

— Нет, — удивилась я. — Да я из лесу и не ходила никуда на этой седмице. — В мою чащобу звоны не долетали.

— Вот и я нет. Да только я последние два дня, почитай, круглый день по опушкам брожу, прислушиваюсь.

— И что? — поинтересовалась я, переплетая косу.

— А ничего. Совсем ничего! Ти-ши-на! Колокола не звонят. И в лесу нашем никто из селян на этой неделе не появлялся. Ни за хворостом не идут, ни на промысел какой, ни даже за снадобьем от чирьев, вишь ты как… — совсем загрустил старичок. — Мне-то из лесу не выйти, нельзя…. Полевой тоже в село не пойдет, да и водяной не разберет из речки, что к чему. Придется, Славушка, тебе отправляться, не обессудь.

Я, не раздумывая, согласно кивнула. Не могу сказать, что подозрительная тишина сильно взволновала меня. Ну, не звонят, дальше-то что? Может, трезвонить не о чем!

Но если мой леший попросит — я и на самый край Синедолии, на гору Белку, десять месяцев в году щеголяющую покрытой снегом вершиной, отправлюсь.

— Ну, вот и договорились, — с облегчением пробормотал дедок. — Ты сломя голову не лети, однако всё-таки отправляйся в Броды не позже, чем завтра. Но сперва к Восточным Дубам наведайся. Пора, пора тебе старые долги начинать отдавать, — непонятно закончил он, подскочил на месте, да и исчез, как сквозь землю провалился, будто его и не было никогда.