Дмитрий Щербинин - Спящие боги

А на порог, закутанная не только в длинное, целомудренное платье, но и в таинственные, глубокие тени позднего вечера, выпорхнула стройная девушка. Раздался ее мягкий, негромкий голос:

– Ну, что же вы, господа солдаты? Зачем вы так кричите?.. Поглядите – никто из своих домов и не покажется – все вас бояться. Неужели это может быть приятно?.. Думайте о том, чтобы и другим людям хорошо было.

И это «господа солдаты» она так подчеркнуло, что они невольно почувствовали себя пристыженными. Вот они – грубые, неотесанные, но есть, и совсем рядом – она, с этим мягким, таинственным голосом… привыкшие к грубости и зверствам, они невольно тянулись к ней. Подольше не хотелось возвращаться к обычной бессмысленно–напряженной жизни, и, забыв о грозном Бригене Марке, они коротали здесь уже третьи сутки. И, когда они решили послать воз за вином, к знаменитым пригорным виноградарям, Маргарита согласилась…

– Ладно. – улыбнулся один из солдат. – …Больше не станем орать…

Творимир оглядеться, и понял – убежать не удастся. Рядом (правда, повернувшись спиной), стоял здоровенный детина – клинок был обнажен, и, если бы Творимир бросился, он бы наверняка его настиг.

Да и не хотел Творимир бежать. Хотя он и не успел разглядеть лицо девушки – он был уверен, что эта ТА САМАЯ девушка – девушка–птица, исцелившая его, не раз им преданная, но все же любившая его, ждавшая его…

И он решил забраться в винную бочку. Приподнялся на четвереньках. Так и есть: крышка одной бочки (той из которой пили), была малость приподнята. Он подцепил пальцами, надавил – крышка поддалась. В это время девушка негромко разъясняла, как надо вести себя, чтобы не мешать другим, а солдаты и возчики внимательно ее слушали.

Крышка поднята – сильно дыхнуло вином. Творимир нырнул в эту терпкую темень. Сжался среди округлых стенок, как мог закрыл крышку. Вино доходило ему до шеи, и, судя по запаху – это было очень крепкое вино.

Вот бочку подхватили, понесли. Несли мужики, и Творимир слышал их испуганный шепот:

– Ух, тяжеленная какая – забрался туда что ль кто?

– Я ж тебе говорил…

– Тише ты!.. Это та самая бочка, из которой мы пили. Не должна она такой тяжелой быть.

– Ничего говорить не будем. Может, и обойдется…

Бочку внесли в ярко освещенную, аппетитно пахнущую горницу, хотели было убрать за иные бочки, но раздался повелительный голос начальника этого отряда:

– Куда, куда?.. Там негде!..

– Так ведь… – испуганно залепетали мужики. – В этой бочке… не лучшее вино… ее лучше на потом оставить…

– А–а, знаю я вас, лентяи, мужичье! Небось половину выдули!.. А ну – несите ее сюда!..

Мужики лепетали что–то совсем невнятное, но противиться не смели, и поднесли бочку.

– Крышку открывайте! – рявкнул начальник.

Тогда Творимир набрал побольше воздуха, и нырнул под вино, лбом вжался в дно. Он ничего больше не слышал, и надеялся только, что его спина не топорщиться сверху.

А начальник склонился над вином, которое, благодаря телу Творимира поднялось на приемлемый уровень. Он хмыкнул:

– Что, и вправду не пили?.. Ну, сейчас попробуем его…

И он ладонями зачерпнул (только по случайности спину Творимира не задел), хлебнул, похвалил:

– А вино–то знатное!..

В это мгновенье в горницу вошла девушка Анна.

– Так, и не стыдно вам! – укоризненно сказала она. – И кто это вино будет пить?

– Мы и будем. – совсем негрозным голосом отвечал начальник.

– Вот уж нет. – мягко молвила Анна. – Грязными руками в еде–выпивке лазить, а потом это в себя потреблять – это не подходит для Человека. Вы же не звери, господа солдаты.

Невозможно было противиться ее чарам. Начальник опустил голову.

– Что ж, выливать теперь?

– Конечно, а в следующий раз – ведите себя культурно.

Начальник кивнул, сам отошел в сторону, и шепнул одному из солдат:

– Вы бочку несите, но и выливать не вздумайте. Это ж сколько вина даром пропадет!.. Вы спрячьте его в прихожей за занавесью. Как остальные бочки закончатся – мы за енту примемся.

– Угу, – кивнул солдат.

И вот два солдата подняли бочку с Творимиром, и, пригнувшись под неожиданной тяжестью, вынесли ее в коридор. Здесь, с трудом подняли ее на полку у входа, и занавесили.

Творимир больше не мог выдержать без воздуха, и он приподнялся – глубоко вздохнул – по счастью солдаты уже отошли.

Он хотел выбраться из бочки, но на полке было не разместиться, к тому же – тогда с него потекло бы вы вино. И он остался в бочке. Он только приподнялся над ее краем, немного отодвинул занавеску, и глазом приник к щели.