Дмитрий Щербинин - Спящие боги

В душе случился некий переворот. В одном из веков, из недр полезли железобетонные стены, загудели производства, заорали стереотелевизоры. Люди ходили, шумели, спорили. Но это было неестественно – это было болезнью души. И вот затряслась земля, и поглотила это «дьявольское», судя по хроникам, «Королевство»…

Сменялись Цари, Императоры. Гремели «великие» битвы. Выгибались границы царств. Появлялись города. На их улицах шумели страсти, страстишки, боль и радость. Города горели в войнах. Города рушило время. Оставались пустынные, воющие ветром улицы, а потом и они уходили в землю. Тех, кого при жизни звали Великим, через столетия едва вспоминали – были новые Великие, и новые страсти, свои законы.

Поколения бесследно уходили. Все они были лишь печальным сном Души. Она пыталась разобраться в себе…

И вот жемчужина–воспоминанье: Он улетает на миллионы лет вперед, а Она его ждет – подобно дитю малому. Она, может и печальна, и страдает, но и в страдании своем счастлива. Как ее звали – Анна?

И душа чувствовала, что в ней часть этой Анны.

Какой же она была?.. Среди потоков мыслей была и такая:

«Посмотри, у этого художника во всех женских образах есть что–то общее. Будто из мрака проступает его прекрасный идеал. У каждого, ведь, есть свой идеал, и он старается найти его в жизни. Быть может, он видел когда–то женщину, которая и была его суженой, и пытался найти ее черты в лицах иных – старался придать им ее черты…»

И вот этот образ: густые волосы, ясные очи, и стройная, как совершеннейшая часть природы, фигуры. Задумчивая, небесно–чистая, но в то же время легкая, стремительная, страстная и таинственная. Иногда – дева–птица. Она появлялась во снах, Она проходила пред глазами художников и поэтов, и все самое лучшее, созданное на этой планете, было вдохновлено ЕЮ…

Но шли годы, а истинного счастья не было – оставалась печаль. Призрачной тенью скользила она в вуалях лунного света; в тенистых рощах, в шелесте древесных крон вздыхала; плыла над гладью задумчивых озер. И шептала, глядя в перемигивающиеся звездами небеса:

– Творимир, где ты?.. Ведь я, твоя Анна – и я здесь, я жду тебя.

Но не было ответа… и текли без конца, без счета, однообразные столетия…

…А потом полыхнуло в небе, и появилась космическая станция. Это был корабль землян из двадцать пятого века – корабль прорвавшийся через пятьсот миллионов лет. И потянулись вниз механические отростки… нет – эти стальные, урчащие чудища были чужды планете – и по ее воле заглохли.

А потом появился Творимир – ничего не понимающий, недоверчивый…

* * *

Творимир отпрянул. Густой свет выплеснулся из его ладоней, брызнул на пол, и скатился в сияющее озерцо. Творимир ждал, что в этот торжественный момент затрясутся стены, грянет глас. Но ничего такого не произошло – спокойствие и свет лила эта небольшая зала.

Он приложил ладони к вискам, и отпрянул к стене – стена оказалась мягкой и теплой.

– Так, так… – шептал Творимир. – Выходит, вот что получилось. Я улетел с Земли двадцать первого века, и прорвался на пятьсот миллионов лет световых и временных, и встретился с этим… Будущим Человечеством, которое тоже прожило пятьсот миллионов лет, но над которым не властны ни законы Эйнштейна, ни какие–либо иные законы.

Он быстро прошелся от стены к безмятежному озерцу знания, и обратно, потом еще и еще раз прошелся – Творимир так волновался, что даже не замечал, что ходит.

– Подождите, подождите!.. Ведь у меня был брат Петр Бруно – он на Земле остался, и он, стало быть, написал «Ожидание»! Ведь он, задумчивый, замкнутый – сколько его помню, все литературой занимался. Про меня написал! Точно–точно – как там в сюжете: «улетает на миллионы световых лет, а она остается, и ждет, и Верит, что они вновь встретятся». А девушки у меня не было! Среди бетонных стен одна мечта и была. Я не поэт, не мог выразить себя стихами, но все окружающие казались тенями Идеала, и не хотелось на эти тени растрачиваться. Брат знал это – быть может, прочитал мои дневники. Бог знает, что я в дневниках понаписал – сам не помню!.. Но книга вошла в классику, кажется – стала наиболее сильной книгой тех веков. Хотел бы я ее почитать!.. Итак, девушка Анна жила, говорила, чувствовала, на страницах «Ожидания», но в реальной жизни ее не было. Для миллиардов людей ее ясная, возвышенная жизнь была гораздо более реальной, нежели их темное, бесцельное существование… А потом, избавившись от тел, путешествуя среди бессчетных миров, познав бесконечность пространства, они хранили эту прекрасную мечту… Думаю, образ Анны – это не только образ «Ожидания» – здесь вообще, все прекрасное созданное человечеством. И Лаура Петрарки, и Дантевская Беатриче… Но какая мне честь!.. Ну, а что же дальше…