Дмитрий Щербинин - Спящие боги

Стараясь отвлечься от неясных, мрачных предчувствий, он стал вспомнить, что за озеро он изобразил, будучи Володом. Да, да – то самое озеро на стене храма. Озеро, к которому спускались реки птиц с девичьими ликами, и в глубинах которого сиял его, Творимира лик…

И вот, что вспомнил: тогда он уже почти завершил грандиозную работу по росписи храма. Отобразил деяния святых, богов… лишь незначительная часть стен оставалась не закрашенной. Не было строгого канона, что он должен изображать; лишь бы только изображение это было благообразным, и вписывалось в общую концепцию. И изобразил он то, что явилось ему в детстве – это озеро, и птицы – они не приснились, а именно явились. Это было Явью, и, будь у него язык, Волод повторил бы это, и присягнул самой страшной клятвой, какую только знал. По сути, Явленье было самым Божественным, что только встречалось ему в жизни. Он не помнил событий окружавших Явление, не знал, к чему оно было, но это воспоминание всегда его вдохновляло – есть в мире нечто, возвышающееся над их городом, над «Черными Псами» и Царем – прекрасное, непостижимое.

И тут Творимир увидел озеро. Оно открылось разом, после резкого дорожного поворота. До самого горизонта вытягивалась, успокоенная сумеречным светом, водная гладь. Первая звезда маняще отражалась в безмятежном зеркале. От озера веяло свежестью, чистотой, святостью. Хотелось поскорее сбросить одежды, окунуться, смыть с себя все ненужное…

При виде озера улеглась тревога, но вот увидел Творимир замок, и сжалось у него сердце. Уже знал – в замке ждет беда.

Замок – массивное, острыми башнями прорезанное строение, дыбился вблизи от берега, и с первого взгляда производил впечатление явления чуждого, случайно сюда попавшего. Непропорциональный, безвкусный, он представлялся разряженной уродиной, осмелившейся бросить вызов спокойной, вечной красоте природы. Из замка рвалось пьяное пение и хохот – в задумчивом, тихом вечере, звуки эти казались особо кощунственными…

И вновь Творимир почувствовал страстное желание вырваться из общего потока – он не сдержался, обратился к Царю:

– Может, остановимся? С дороги, в озере окунемся…

Царь повернулся в седле; долго, пристально глядел на Творимира, и по обыкновению, зло усмехался:

– Что ж ты, посланник Всесвята, и не знаешь – на этом озере проклятье. Хотя, может, на «божественных гостей» проклятье и не распространяется, а вот мы, люди обычные – рискуем там вовек остаться…

Царь больше ничего не сказал, но, когда они уже въезжали в ворота, воевода, также с насмешкой, объяснил:

– Да будет «божествам» известно, что в озере обитает ведьма. С нее когда–то живой кожу содрали, утопили, но она, стерва, выжила. Вместо кожи у нее теперь птичье оперенье. Из лунного серебра. – глаза у воеводы заволоклись жадностью, он протянул мечтательно. – …Лунное серебро. Да за одно такое перышко целый город купить можно!..

– И, кого же она утаскивала? – спросил Творимир.

– Утаскивала! – гавкнул воевода. – Прежних владельцев замка пыталась утащить… Утаскивала!..

Они въехали в темный двор, но, когда стали слезать с коней – стремительно распахнулись большие замковые двери, ударил яркий свет, и, почти полностью загораживая проем, появилась фигура, жирнее которой еще не доводилось видеть Творимиру.

А Царь, впал в благодушное настроение. Он громко крикнул:

– А–а–а, вот и Сома – первая из трех сестер. Ты, погляжу я, еще поправилась…

– Ох, да, Ваше величество! – крикнула толстуха и зевнула, затем – достала из своей жирной одежды капающую жиром, наполовину обглоданную куриную ножку, и продолжила ее грызть.

– А где Жара, сестрица твоя? – пошел к ней навстречу Царь.

– А–а, Жара – она занята… – улыбнулась Сома. – К нам же ваш младший брат Князь Лесной со свой дружиной пожаловал – у нее сейчас.

– Ну хорошо – потом с ним потолкуем… Ну, а угощение для нас готово?!

– А как же! – усмехнулась губами–подушками Сома. – У нас для гостей всегда уготовано наилучшее угощенье! Проходите!..

Творимир уже знал, что ждет его внутри – очередной зал с пьяными мордами, с выпивкой, с воплями – унылый, похожий на все иные пиршественный зал…

И тут ему удалось ускользнуть: у порога возникла давка, а он юркнул в сторону, и тут же затерялся в ночных тенях.

Побежал и вскоре уже уперся в закрытые ворота. Звать, чтобы открыли? Нет – тогда точно не избежать пира, на котором, может, вновь начнутся превращения… И он, надеясь найти такой уголок, где никто не потревожит его размышлений, побрел вдоль стены.