Яна Горшкова - Не повод для войны

И в подтверждение серьезности намерений сжал пальцы уже не на плече, а гораздо ниже. Эллерик придушенно пискнул.

— Голыми руками оторву, — ласково пояснил Хэлгэ. — Ну?

— На! — муирэн, вздрагивая всем телом, умудрился вытащить из-за пазухи пакет и хотел было швырнуть его под ноги Рассветному, но вместо этого вежливо, чуть ли не с поклоном, передал в руки.

— Вот и хорошо, — Хэль отпустил его и брезгливо вытер ладонь о накидку муирэн. — Хороший мальчик. Будь и впредь столь же благоразумен — и, возможно, останешься цел.

— Тебе не сойдет это с рук, — отдышавшись, Эллерик утер холодный пот со лба и зло скривился. — Ты сильно пожалеешь, Рассветный. Кажется, ты еще не понял, что я видел тебя в ситуации, не делающей чести благороднорожденному сидхэ! И, будь уверен, то, что я видел…

— Да ты, никак, считаешь, что твои видения способны кого-то всерьез заинтересовать, — Хэлгэ весело фыркнул. — Ну-ну. Ты не в Маэрэ, дружок. Запомни это. Впрочем, вперед. Можешь начать с Элоэрта — уверен, твоего наставника позабавят эти байки.

— Ты! — Эллерик не нашел слов, чтоб достойно ответить.

— Я предлагаю тебе теперь спуститься и присоединиться к нашим спутникам в трапезной, — снежный сидхэ улыбнулся, вновь превращаясь в радушного хозяина. — После легкого обеда мы проследуем дальше, к Ветреной усадьбе.

Хэлгэ лэт Аэт?глатт. Хайга.

— Вот твои бумаги, держи, — Хэлгэ, довольно усмехаясь, протянул Рамборг пакет.

— Ах! — воскликнула она, выронив скребок, которым чистила свою лошадь, на пол денника. Быстро пролистав добычу, полукровка подняла голову и просияла: — Всё! Ничего не пропало… и непохоже, чтоб он это читал. Хэль, ты… — не договорив, она спрятала документы в свою планшетку, схватила Хэлгэ за рукав и потянула в денник.

Потревоженная лошадь переступила копытами и захрапела, встряхивая головой.

Сидхэ фыркнул. Когда ей было что-то действительно нужно, Рамборг умела быть благодарной.

— Ты — молодец! — выдохнула она, оторвавшись, наконец, от его губ. — Скажи мне, синяки остались?

— В тех местах, которые принято демонстрировать в обществе — нет, — Хэлгэ состроил чопорную мину и решил, что все-таки стоит проявить некую сдержанность, пока взаимные благодарности не перешли определенные рамки. Иными словами — руки не распускать.

— О! — догадавшись, она прыснула и немедля уткнулась ему в плечо, чтоб не засмеяться в голос. — Я поняла. Всегда знала, что если дать такой хладнокровному и сдержанному злыдню вроде тебя волю, результат получится потрясающий… Но ты не забыл, что несчастный — вроде как жених моей сестры?

— Ничего, до свадьбы у него все заживет, — самодовольно ответил он. — Зато мальчишка получил хороший урок и теперь забудет, как глазеть на наших женщин.

— Мальчишка! — Рамборг покачала головой. — Хэлгэ, это так странно… Какой он, к демонам, мальчишка? Князь Эллерик уже вовсю отплясывал на балах, когда мы с тобой еще только пачкали пеленки…

— Маленькая поправка, эланэ, — Хэлгэ усмехнулся. — Когда ты пачкала пеленки. Потому что я в то время уже…

— Неужели начертил проект своего первого акведука? — всплеснула руками полукровка и подмигнула.

— Да, примерно что-то в этом роде, — сидхэ вздохнул. — Кайт, с тобой совершенно невозможно разговаривать серьезно.

— Вот и не разговаривай, — пожав плечами, она снова прижалась к нему, недвусмысленно намекая, что время разговоров, и впрямь, ограничено, и не стоит тратить его на пустяки.

Немного погодя посольство уже покидало гостеприимную Заставу Ирил с тем, чтоб въехать уже в не менее гостеприимную Ветреную Усадьбу. Эллерик сидел на коне так прямо, словно и в самом деле проглотил копье, и на окружающие дорогу красоты не реагировал уже совершенно.

Хэлгэ лэт Аэт?глатт. Хайга.

Как же мало иногда требуется для того, чтоб исправить, казалось бы, безнадежно испорченное настроение! И ведь вроде бы — мелочь, и не стоит упоминания, однако вот прихватишь какого-нибудь зарвавшегося щенка за… хм… выступающие части тела, отведешь душу — и мир уже сияет новыми красками. Хэлгэ прежде никогда не доводилось испытывать чувство злорадного удовлетворения, а потому теперь, поглядывая на Эллерика, он искренне наслаждался новыми ощущениями. Полукровка недаром насмешливо предупреждала, что чересчур близкое общение с ней может испортить благородного сына Рассвета. Кажется, и впрямь испортило. Впрочем, никаких сожалений по этому поводу Хэлгэ не испытывал. Светило солнце, пели птицы, и Эллерик кусал губы, когда его потряхивало в седле. Словом, жизнь была прекрасна, и мир улыбался Рассветному князю. Вот еще бы в насмешливо-сочувствующих взглядах Рамборг, периодически бросаемых в сторону бледного наследника Маэрэ, было чуть больше насмешки, и чуть меньше сочувствия… Хотя, скорее всего, Хэлгэ просто так казалось.