Ольга Громыко: Кому в Навьем царстве жить хорошо

— Вот вам мой совет: не едьте туда!

Везет нам нынче на советы. Ну да чужим умом все равно жить не будешь, пора бы и свой на деле испытать.

Едем — не торопимся, кони на ходу подремывают, хвостами оводней докучливых отмахивают. Негоже на тот свет спешить — прежде хорошенько обдумать надобно, как после на этот вернуться.

Окликнул я Соловья, кивнул в сторону — лежит у дороги коряга пустотелая, мхом подернутая, а в корнях растопыренных гребень костяной запутан накрепко. Побледнел Сема, сглотнул на сухое горло — купец-то на поверку зрячим оказался, гнилья и задаром не всучишь.

Муромец наших переглядов тайных не разумеет, иным обеспокоен:

— Что делать-то будем, Кощеич?

— Вы же слышали, что Баба Яга присоветовала… тем и займемся.

Мнутся друзья-побратимы:

— Ты уж прости, Сема, мы девиц красть не обучены… поперек чести-совести не пойдем…

— Дурачины вы, — говорю, — простофили! Кто ж вас настоящих девиц красть просит? Изловите мне лягушку болотную, я ее живо царевной-красой оберну, ею царю Вахрамею и поклонимся!

Обрадовались Семы, побежали лягушек ловить. Принесли полные карманы — и царевен, и царевичей, на любой вкус. Выбрал я одну лягушечку посмирней да неприглядней, бросил оземь — встала предо мной девица черновласая, в сарафанчике желто-зеленом шелковом, а по нем шитье изумрудное, разводами.

Обошел Муромец вокруг девицы, в затылке поскреб. Хороша, ничего не скажешь, а что лицом зелена малость, так то на немощь желудочную списать можно. Все, как положено — и коса на месте, и кокошник бисерный, а глазами зелеными так и ведет, так и чарует. Нипочем не устоять Вахрамею против такой красы!

Только Сема нацелился перси на мягкость попытать, девица его хлоп по щеке!

Потер молодец щеку, выдохнул уважительно:

— Как настоящая… А говорить она умеет?

Подбоченилась царевна-лягушка:

— Ква, ква-ква!

— Пущай лучше молчит! — постановили мы сообща.

Усадили лягушку на коня к Муромцу и дальше поехали. Говорю я побратимам с опаскою:

— Лишь бы царь ее до свадьбы в уста целовать не надумал, а то сызнова лягушкой обернется!

— Мы уж проследим!

Не видать что-то царства навьего. Все лес да лес, восьмая верста навскидку пошла. Только хотели коней подхлестнуть, глядь — кончилась дорога неезженая. Остановились мы, глаза протерли — не появилась, будто отрезал ее кто посередь полянки.

Может, подшутила Баба Яга, отвагу нашу испытывала?

Кивнул я на череп в траве придорожной, шелом пробитый, следы конские во множестве:

— С размахом бабка гуляет…

Соловей догадки строит:

— А может, навье царство только с темнотой появляется? По ночам и дружина разбойная выходит, видать, света боится.

— Или страху побольше нагнать хочет, — сказал я и тронул легонько Сивкины бока коленями. Пошел конь вперед с опаскою, на череп косится.

— Ох не к добру это, хозяин…

— Ты еще покаркай, волчья сыть!

Конь возьми да и скажи сдуру:

— Кар-р-р, ежели человеческих слов не разумеешь!

Раздалась тут земля, аки трясина болотная, я и понять ничего не успел — падаем куда-то, да быстро так, ровно в яму ловчую! Недолго падали, сажени две. Конь по щетки в землю ушел, я задом о седло приложился. Гляжу — стоим мы на горушке невысокой, дорога вниз сбегает, в поля уходит, по небу тучки гуляют, а солнца нет как нет, отовсюду свет ровный идет. Задрал я голову — прямо надо мною то ли омут, то ли свод, из мрака сотканный, и летят оттуда два коня и собака, вопят согласно. Упали — замолчали, озираются. Ворон эдак деловито на крыльях распахнутых спустился, ко мне на плечо присел:

— Ну что, и дальше тебе конь каркать будет или мне дозволишь?

— А надобно?

— Надобно, надобно! Вон под горочкой дружинники вахрамеевские на ноги резвые повскакивали — не к добру!!! Кар-р-р, кар-р-р!

Увидали нас дружинники, сабли выхватили, на холм карабкаются, задушевных бесед вести не желают. Нас трое, их пятеро, все как на подбор: дюжие, лихие, к мечу привычные, истинно — разбойники. Загодя радуются, как поживу бранную промеж себя делить будут, конями да девицей перед Вахрамеем выслуживаться. Только я примерился петухами голосистыми их обернуть, чую — что-то не то. Как гляну на дружинников, сразу сила чародейская меня оставляет, заклятия в голове путаются. То ли заговоренные они, то ли оберег какой вздели. Хорошо, царевна лягушкой не перекинулась — видать, самим чарам оберег не помеха, во мне дело. Хоть ты на версту отбегай да издали колдуй.