Робин Бейли: Женщина, которая любила смерть

Самидар разглядывала старуху, и ей вдруг стало неловко.

— Жаль, у меня нет монеты — отблагодарить тебя за эти сведения.

Слабая улыбка тронула уголки губ старой женщины.

— Ты подарила мне ночь покоя, — ответила она. — Это дороже любых сокровищ. — Она снова бросила взгляд на дорогу, и улыбка ее погасла. — Но будь осторожна, Посланница, — добавила она. — Наша деревня проклята, и опасность здесь таится даже для таких, как ты.

Порывистый ветер поднимал пыль и кружил ее на сухой дороге. В темнеющем небе уже показались первые звезды. Самидар шагала не спеша. Она посматривала на дома и лавки, замечала плотные ставни и крепкие двери.

В воздухе повис страх. Он задел ее кожу, словно прохладный сквозняк; его соленый вкус она ощутила на языке. Где-то хлопнула дверь, было слышно, как со скрежетом опустился тяжелый засов. Замедлив шаг, она обернулась. Даже старуха со своими картами и столом скрылась в своем доме.

Как быстро наступила ночь! В аду ведь не было ни ночей, ни дней, ни сумерек, ни зорь. Все громче пели цикады. Из травы, неистово размахивая крыльями, внезапно вылетел фазан, покинувший свое гнездо.

Вдруг из последнего дома, стоявшего у дороги на краю деревни, раздался пронзительный крик. В остальных домах все окна остались закрытыми, ни один человек не выглянул. Крик повторился. Дверь того самого дома распахнулась. На улицу выбежала женщина с ребенком на руках.

За ней вышли двое вооруженных людей в красных масках, а из-за дома показались еще четверо. Они догнали женщину и повалили на землю, стали ее избивать, пинать ногами. Ребенок — маленькая девочка — вырвалась и, визжа, хотела спастись бегством. Рука в красной перчатке поймала ее и грубо подняла в воздух, как добычу.

— Убейте свинью, — сказал один из мужчин. — Мы поймали поросенка.

Меч сверкнул над телом женщины. Издав еще один душераздирающий крик, она закрылась рукой, как будто плоть ее способна отразить удар.

Вдруг прямо в пыль, к ногам хозяина меча, словно вызов, упал обломок стрелы. Мужчина замешкался, не решаясь ударить. Еще четверо воинов достали мечи. Тот, кто удерживал ребенка, отступил.

— Кто ты? — тревожно спросил один из них, вглядываясь в темный силуэт, так незаметно подобравшийся к ним.

Гнев лишил Самидар дара речи. Она бросилась вперед, нанесла одному из них продольный удар по груди, другого ударила щитом и освободила пространство вокруг женщины.

— Беги, — скомандовала она. Но вместо этого мать кинулась к дочери, и воин в красной маске, ругаясь, сразил ее мечом. Самидар нанесла ему ответный удар.

Мужчина отпустил вырывавшуюся пленницу, повернулся и пустился наутек. Два его спутника последовали за ним. Маленькая девочка, всхлипывая, подбежала к матери.

Самидар огляделась вокруг, ярость, кипящая в ней, не ослабевала. По-прежнему никто из жителей не осмеливался выйти из дома, никто не предложил свою помощь. Она вытерла клинок об одного из мертвецов в красной маске, сунула оружие в ножны и вернула щит себе на спину. Потом взяла ребенка на руки.

Странное чувство охватило ее. Маленькое тельце было таким теплым. Ребенок обхватил Самидар ручками и прижался лицом к ее плечу. Она в одиночестве качала девочку, думая о том, как поступить. С ненавистью уставилась на лежащих на земле мертвецов.

— Позволь мне позаботиться о ней.

Самидар обернулась. Старуха протянула руки и взяла у нее дитя, лицо ее было печальным и нежным. Она стала утешать хныкавшую девочку, гладить ее по головке, убирая с лица мокрые от слез локоны черных волос, вытирать бледные щечки заскорузлым пальцем.

— Ты единственная из всех жителей отважилась выйти из дому, — с горечью произнесла Самидар.

Глаза старухи тоже затуманились от слез. Она прижала ребенка к высохшей груди.

— Я помню, ты сказала, что этой ночью Смерти нет до меня дела, — ответила она. — А у них такой уверенности нет.

У Самидар сжались кулаки, эти запуганные людишки не вызывали у нее никакого сочувствия. Она нагнулась и сорвала маску с одного из трупов. Под ней скрывался обычный человек, но на лицо нанесена татуировка в виде паутины — от волос до подбородка, от уха до уха.

— Кровавый Паук? — спросила она, молчаливый кивок был ей ответом. Посмотрела в темноту, где терялась дорога. — Куда могли направиться его сообщники?

— В свою крепость, что на равнине неподалеку, — сказала старуха. — Вернулись к своей Безликой Госпоже.

Поднявшись, Самидар склонилась над ребенком и коснулась ее плечика. Милое детское личико повернулось к ней — широко раскрытые напуганные глаза, похожие на темные изумруды, встретились с ее взглядом. Еще одно воспоминание вспышкой вернулось к Самидар.