Робин Бейли - Женщина, которая любила смерть

— О мой отец! — прошептала она, срывая маленькую полевую звездочку среди травы. — Брат мой! — Сорвала другой цветок и отпустила оба лететь по ветру. — Простите меня!

Из храма донесся треск и грохот. Еще одна балка упала, еще одна часть крыши обвалилась.

Губы ее плотно сжались. Вспомнив о своем поручении, она встала на ноги. Не для того она здесь, чтобы просить прощения, но чтобы служить своему Господину.

На земле сохранились отпечатки копыт и ног. Следы старые, но отчетливые. Мимо храма проходила пыльная дорога. У края дороги валялся еще один полусгнивший кусок веревки, а рядом, почти спрятавшись в траве, лежало еще кое-что — оказалось, стрела. Подобрав стрелу, она заметила на ней три красные полоски, как раз над оперением из трех гусиных перьев. Вандалы оставили улику. Она с громким треском разломила стрелу и, отбросив большую часть, засунула обломок с метками в наколенник.

И снова взгляд устремился к залитым солнцем горным вершинам, и другое непрошеное воспоминание завладело ее мыслями. Однажды отец охотился там, и она еще помнит вкус медвежатины, которую он добыл тогда. Печаль и скорбь чуть было снова не захлестнули ее, но она справилась с душевным волнением, — в конце концов, все это было так давно. Можно сказать, в другой жизни.

Приняв эту мысль, она пустилась в путь по дороге.

Ей встретилось небольшое селение — всего несколько лавок и хижин, разбросанных по обеим сторонам дороги. Кроваво-красный закат окрасил небо, и ее черная тень вытянулась далеко вперед, когда она проходила мимо первого дома. Оттуда доносились запахи жареной оленины и свежеиспеченного хлеба. Из открытого окна на нее посмотрела женщина, кормившая младенца грудью. Колыбельная песня, которую она напевала, внезапно оборвалась, и ставни захлопнулись.

Кузнец как раз закрывал свою кузницу. Он проводил ее недобрым взглядом, крепко сжимая в руке свой молот. Она прошла стороной, но не потому, что испугалась его, а просто увидела, как старуха у домика через дорогу подала ей знак рукой.

Домишко обветшал, но вокруг него цвели розы, и вечерний воздух благоухал нежным ароматом. Старая женщина сидела в дверях — отсюда ей была видна дорога, а перед ней стоял маленький столик. Узловатыми руками она бездумно тасовала колоду карт, но выцветшие глаза все примечали. Она закачалась взад-вперед и закивала головой.

— Я тебя узнала, — молвила она.

Удивившись, Самидар свернула с дороги и подошла к ней.

— В самом деле, бабушка?

Старуха продолжала кивать, но карты оставила.

— Можешь сравниться со мной в магии? — Она положила ладонь на стол. Изрезанная деревянная поверхность вдруг видоизменилась, превратившись в бушующую воду с пенистыми волнами. Но при этом осталась гладкой поверхностью обычного стола.

Самидар пристально посмотрела в старческие глаза, оценила заключенные в них знания и мудрость, после чего склонилась над столом и дотронулась до него. Чары старой женщины рассеялись. Столешница обернулась ночным небом — безоблачным, глубоким, темным, покрытым крошечными звездочками, — окном в бесконечность. Но все равно это был стол. Затем он стал зеркалом, в котором отразились оба лица, и хотя одно из них принадлежало старой женщине, а другое молодой, не очень они и различались.

Не говоря ни слова, старуха встала и пошла в дом лишь для того, чтобы вернуться с полным ковшом прохладной воды, который Самидар взяла из ее рук. Она отставила свой щит и стала пить. Вода оказалась не так сладка, как вино Смерти, но приятна на вкус. Она вернула пустой ковш, потом достала из лат обломок стрелы с оперением и положила его на стол.

Старухе не нужно было ничего объяснять.

— Кровавые Пауки, — мрачно откликнулась она. — Их красные метки всем известны. — Она немного поколебалась, но потом решительно посмотрела прямо в глаза молодой женщине: — Тебе нужны они или я?

Теперь настал черед Самидар сомневаться.

— Ты в самом деле знаешь, кто я?

— Я стара, и бог Смерти давно уже подбирается ко мне, — отвечала старуха. — Я знаю звук его шагов. У тебя его поступь.

Подул ветер, и в воздухе разлилось благоухание роз. Длинная прядь волос упала на лицо Самидар. Она отбросила ее назад, но в затихающем шепоте ветерка ей послышался голос ее Господина.

— Этой ночью ты можешь спать спокойно, — сказала она старой женщине. — Моему Господину до тебя пока нет дела. Расскажи мне лучше об этих Кровавых Пауках.

— Жестокие слуги Безликой Госпожи. — Она показала на дорогу. — Иди по ней. И если у тебя к ним дело — ты обязательно встретишь их.