Ника Ракитина - Завтрашний ветер. Незнакомка

Остатки старинной мебели.

Все те же рунные надписи, панели, светильники.

Только пол посередине щерился квадратным проемом. Из проема резко звучали голоса.

Наемница освободила меч из петли, приладила сумку за спину и, стараясь не шуметь, приблизилась к отверстию. Легла на живот, заглядывая вниз. С высоты в два человеческих роста ей отлично был виден чертог, копирующий верхний зал (исключая отверстие и добавляя опорные колонны) — даже уцелевшая мебель была расставлена одинаково криво. А вот орущих видно не было. Аррайда подтянулась на локтях и осторожно свесила голову.

— …На выходе брать?! А мы знали, шо они сюда полезут?! Мы сами не знали, шо сюда полезем!! Лариус, шоб он сдох!!!

У круглой, как наверху, двери стояли четверо. Причем, трое не просто стояли. Махали руками, дергались, орали, как оглашенные, брызжа друг на друга слюной. Насколько Аррайда смогла уяснить из безудержных воплей, были они то ли контрабандистами, то ли разбойниками, вынужденными укрыться в Арктанде от озверевших имперских патрулей. Лариус Варро, новый командир форта Лунной Бабочки, расположенного к востоку от Балморы, учинил против расплодившихся бандитов форменную охоту, а с теми, кто не сдавался, велел обходиться просто. Зайдя в форт по пути на Арктанд, Аррайда сама видела отрубленные головы, насаженные на пики над воротами. Всяко лучше сомнительное гостеприимство двемерских руин.

Кругломордый киродиилец лет под тридцать — обрюзгший и заросший щетиной — поигрывал топориком да поддергивал отягченные стилетом у пояса широкие штаны. Девушка-данмер (лицо молодое, гладкое, а впрочем, живут они дольше людей, так возраст не очень-то разберешь) с заплетенными в уйму мелких косичек рыжими волосами судорожно стискивала небольшой взведенный самострел. Шарик бельта дергался, глядя то на одного спорщика, то на другого, то вовсе в сторону. Одета дерганая была, как Аррайда, когда только-только прибыла в Сейда Нин — в рубаху и гашти из домотканого холста, на ногах кожаные сандалии. Данмер-парень в высоких сапогах-калигах, кожаных штанах и проклепанном панцире выглядел так, будто спьяну сунул голову в костер. Прическа обгорела, а через правую щеку тянулось жуткое багровое пятно. Данмер удерживал на шворке четвертого — высоченного хаджита с разбойной физиономией: глаз заплыл, на левом ухе подсохшая кровь. Хаджит, единственный, молчал. Но целый глаз пылал таким яростным золотом, что если б не спутанные лапы и не удавка на шее, разбойникам пришлось бы здорово пожалеть, что с ним связались. На пленнике из одежды остались лишь коричневые штаны. Сквозь драную шерсть на широченной груди багровели шрамы.

— План должен у него быть! — сипела рыжая.

— Шо, мало кота пошшупала?.. Ну давай ишши, рази жалко?.. — загоготал мордатый. А когда рыжая огрызнулась непристойностью, заржал еще громче.

— Ну на шо, Мирддин, тебе план?.. Ну сами ж деньги в руки пришли. Пересидим тута денька три, и в Балмору… — киродиилец мечтательно потянулся. — За этого тышшу возьмем и за подружку половину. А можно прямо в Тель-Арун махнуть. Телвання в рабах понимают.

— Возьмешь, как же! — прошипела Мирддин. — Чего вы с ней сделали?

— А шо сделали?..

— Я бы и не то сделал, — данмер неосторожно дернул щекой и скривился от боли. — Ведьма! Застряли… как мухи в дерьме, — он сплюнул под ноги. — За сокровищами она сюда полезла, это точно.

— Дак проще надо быть. Слышь, ты, молью траченный, — мордатый обушком вздернул голову пленнику, — поведешь нас к сокровищам. А то Мирддин всадит твоей крале бельт промеж глаз. Или… — он гыкнул, обнажив гнилые пеньки зубов, — Фовон еб… ее начнет.

По мохнатой морде хаджита трудно было понять выражение, но Аррайда почуяла, что он сейчас кинется — на топор, клинок, самострел; портвет глотку первому, до кого дотянется, и — все. Она резко села. На вдохе нож пошел за пояс, а ножны, звякнув колечками, улетели в дыру. На выдохе руки обхватили рукоять клейморы. И когда бельт сорвался на звук и бухнул в стену, Аррайда прыгнула на арбалетчицу.

Они повалились на пол. Перекатившись, Аррайда подсекла ремень удавки, а хаджит без размышлений обрушил связанные лапы на темя данмера. Противно хрустнуло, бандит осел. Мордатый, разбегаясь глазами меж нападающими, готовился метнуть топор, когда клеймора вошла ему в живот и скрипнула по хребту.

Зубами стянута рукавица. Усталый щелчок пальцев — и о разбойниках напоминают только кучки свежей, без следа порезов и крови, чуть ли не выглаженной одежды, доспех, оружие и всякие мелочи вроде кошельков и кресал на вылизанном до блеска полу.