Ника Ракитина - Крипт

Гражина лицемерно потупилась:

— Отец, посвящая меня Церкви, специально оговорил мой отказ от наследования Кястутиса в обмен на тот вклад, что сделал за меня в монастырь.

Ингевор согласно кивнул.

— Если бы не эта оговорка, княжество сразу перешло бы в распоряжение Синедриона, — Гражина дернула бровями и еще сильнее выпрямила и без того прямую спину. Ингевор отхлебнул вина из массивной серебряной чаши — приношения одного из квесторов. Эти квесторы обеспечивали его власть на местах и были сильно нелюбимы князьями. Ну, пусть бесятся, лишь бы были ревностны в вере Единственному и десятину платили вовремя.

— Меньше всего я сомневаюсь в твоей преданности Церкви, дитя, — он провел рукой вдоль шеи Гражины, с удовольствием наблюдая, как гордая монахиня заливается девичьим румянцем. — Документ мог быть утерян (Гражина хихикнула). В нашей власти также освободить тебя от принесенных обетов, — рука скользнула к ее груди, балахон натянулся. — И ты стала бы самой обаятельной княгиней и… самой желанной невестой в Подлунье.

Гражина тяжело задышала. Сердце ее забилось, едва не выскакивая из груди, тело охватил тяжелый жар. Она отвернулась, стискивая кулаки:

— Не-ет!

Это «нет» гулко ударилось и отразилось каменными сводами, словно раскололся тот самый хрустальный кораблик в тверженском соборе. Тысячи важных аргументов, объясняющих этот странный отказ от богатства и власти, пришли уже потом. Впрочем, и богатство и власть у Гражины уже были. А правду она бы не сказала никому, особенно Ингевору.

Претор небрежно пожал плечами:

— Что же… Я не стану давать тебе время на раздумье. Поговорим лучше о… последнем претенденте на княжество Кястутисское.

Гражина потупилась, кусая губы, прижав кулаки к животу. Она очень хорошо знала про отношение князя Ингеворского к графу Эйле. У Луция… до сих пор чешутся рога.

— М-м…

— Наследников не выбирают, к сожалению. Но раз уж мне не хочется трясти грязным бельем, придется пустить… Виктора на престол. В то же время Церковь должна знать, чем дышит этот… бывший мятежник.

Гражина кивнула:

— У меня есть человек.

— Насколько он надежен?

— Более чем… Мало того, никому и в голову не придет, что между этим человеком и Церковью может быть хоть какая-то связь.

Она полностью справилась с собой. По узким губам зазмеилась улыбка. Гражина вытащила из кошеля, привешенного к поясу, и расправила на ладони соломенную, неровно откромсанную прядь. Серые глаза Ингевора сверкнули непритворной заинтересованностью.

— Это что?

— Залог его верности.

Претор захохотал.

— Ты что, всерьез веришь в сказочки про ногти и волосы?!

— Главное, чтобы она верила.

Претор кивнул. Прошелся по келье, и та показалась особенно тесной при его росте и ширине плеч. Мягко позванивали преторская цепь и шпоры.

— Гражинка, ты чудо, — он подтянул ее узкое лицо за подбородок, поцеловал дрогнувшие губы. — Ну, вели привести свою ведьму. Я сгораю от нетерпения.

— Это — она?! Твой верный человек? — Ингевор с вытянутым лицом уставился на создание, замершее в дверях. Женщину создание напоминало весьма отдаленно. Низкое, с копной всклокоченных волос и пестрых лохмотьев. Впрочем, кому-то оно и показалось бы хорошеньким — если бы не было таким грязным. Из-под спутанных кудрей сверкали зеленовато-серые, опасные, как у рыси, глаза.

— От нее воняет.

— Угу, не нохийской розой, — Гражина пожала хрупкими плечами. — Но ты просил преданности, а не ароматов. Да и легче отнять у дракона сокровища, чем у нее — ее тряпки. Но это искупают…

— Искупают? — хмыкнул Ингевор. — Вот именно. Искупать и переодеть!

Если человеку не доводилось отмывать сарбинурскую ведьму — визжащую, брыкающуюся, царапающуюся, как тысяча кошек, — он не в состоянии оценить прелесть ситуации, наступившей в Тверже в ближайшие полтора часа. Две дюжие послушницы-биргиттинки, используемые для черной работы, и три крыжака преторской когорты, через пять минут призванные им в помощь, хлебнули мощи и достоинства сарбинурок на долгие годы вперед. Зато отскобленная ведьмочка в серенькой хламиде послушницы с отложным воротничком выглядела чуть ли не ангельски, когда легионер, прикрывая синяк под глазом, втолкнул ее в келью его преосвященства.

Ингевор задумчиво обошел ведьму со всех сторон:

— Уже лучше.

— Я рада, — сказала Гражина. — Ее зовут Сабина.

— У нее есть имя?

— И не одно. Она обожает святых покровителей.