Андрей Каминский - Игра Дракона или Конан в Вестеросе

Но пятнистые дикари были не единственной опасностью этих вод. Конан уже находился на середине реки, когда с противоположного берега послышался громкий плеск и он увидел, как водную гладь стремительно рассекает огромное темное тело. Гребнистый хвост пенил воду, мерцали огромные глаза с узкими зрачками и лунный свет переливался на щитках брони самого огромного крокодила, которого когда либо видел Конан.

Стиснув зубы, Конан с окаменевшим лицом работал веслом, направляя пирогу прямо на плывущую к нему рептилию. Девушка, с возмущенным криком ухватила его за плечо, но Конан отшвырнул ее на дно лодки.

— Греби! — рыкнул он, подтолкнув ногой брошенное весло и вновь сосредоточив внимание на крокодиле. Голубые глаза киммерийца встретились с немигающими желтыми очами и даже Конан невольно содрогнулся от плескавшейся в них древней злобы ко всем существам с теплой кровью. Сзади уже слышались громкие вопли, плеск весел и предупреждающий выкрик девушки — преследователи подошли совсем близко.

Две вещи произошли одновременно: высокий дикарь с кожей, покрытой белыми пятнами, перепрыгнул на корму и в тот же миг огромный крокодил, распахнув пасть, атаковал лодку. Конан, занес весло и с силой ударил им меж зубастых челюстей, как бы отталкиваясь от хищника. Послышался треск разгрызаемого дерева и крокодил, издав рев боли, погрузился в воду. Лодку сильно тряхнуло и пятнистый человек замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Это ему, впрочем, не помогло: Конан выхватил меч и полоснул им по телу противника. Тот скрючился, пытаясь удержать выпадающие из распоротого живота внутренности и упал в воду. Через мгновение он уже появился снова, отчаянно крича: поперек туловища его держала пасть крокодила, привлеченного плеском воды и запахом крови.

— Дай сюда! — Конан выхватил весло у девушки и мощными толчками направил лодку к берегу. В результате его маневра крокодил и его жертва оказались между беглецами и их преследователями, обрушившими на пресмыкающееся град копий. В ответ послышался новый рев и Конан увидел, как мимо пироги скользнуло несколько тел, похожих на большие бревна.

Привлеченные рыком собрата и запахом крови, все новые и новые рептилии выныривали из речных вод, вгрызаясь в борта ближайших к ним пирог. Еще несколько дикарей, не удержавшись попадали в воду, где были мигом растерзаны крокодилами. Одуревшие от запаха крови, чудовища с еще большим остервенением атаковали утлые суденышки и вот уже первая пирога перевернулась от их напора. Крики боли и ужаса, сопровождались громким рычанием чудовищ, а с берега в воду плюхались другие крокодилы. И не только они — лунный свет отразился от блестящей чешуи косяка крупных рыб с острыми зубами. Все новые и новые речные твари спешили на кровавый пир, все новые и новые пироги останавливались на середине реки, чтобы спасти погибавших собратьев и в этой суматохе, уже никому не было дело до лодки, которой правили черноволосый великан и девушка с фиолетовыми глазами. Вот нос пироги мягко ткнулся о берег и спутница Конана, подхватив с дна лодки несколько предметов, спрыгнула на песок. Конан тоже схватил наугад пару вещей и вслед за девушкой растворился в густых зарослях. И тут же на небе смутно забрезжило розоватое свечение — безумная ночь, наконец, подошла к концу.

Впрочем, день в этом зеленом Аду оказался немногим лучше ночи. Кроны древесных великанов, перевитые лианами и прочими ползучими растениями слабо пропускали солнечный свет, потому у их корней царил вечный черно-зеленый полумрак, наполненный удушающими испарениями. Лишь изредка попадались прогалины, порой даже довольно широкие, но от них как раз стоило держаться подальше, особенно тех, что находились поблизости у рек. Именно в таких местах встречались селения пятнистых людей, о нравах которых Конан получил уже достаточное представление. А уж Лисса, пусть и запинаясь и восполняя недостаток знания языка активной жестикуляцией, все же сумела добавить жутких подробностей.

Лисса. Ее звали Лиссой.

Имя своей невольной спутницы Конан узнал во время первого же разговора, после того, как они, после тяжелого бега сквозь джунгли, где-то через милю решили, что оторвались от преследователей. Конан, правда, предпочел бы для верности, углубиться в джунгли еще на милю, но у девушки было иное мнение: выбежав на берег очередной мелкой речушки, она со стоном рухнула на землю, тяжело, с надрывом дыша и жалобно глядя на киммерийца. Тот пожал плечами и уселся на ствол поваленного дерева, только сейчас ощутив, что он тоже невероятно устал. Сидя на бревне, он внимательно рассматривал беглянку, в очередной раз отметив ее необычайную красоту, заметную даже под коркой грязи и крови. Иссиня-черные волосы составляли красивый контраст с молочно-белой кожей, а стройные ноги и небольшая, но красивой формы грудь, могли бы вдохновить лучших скульпторов Тарантии или Бельверуса. Также как и лицо — Конан, державший в объятьях женщин многих стран, сразу понял, что эта девушка не принадлежит ни к одному из известных ему народов, но это не помешало ему отметить сочные алые губы, аккуратный нос с небольшой горбинкой и, конечно же, огромные фиалковые глаза, бросившиеся ему в глаза еще на алтаре вурдалаков.