Татьяна Талова - Звезда-полынь

— Кощей, Кощей, ты не удивляйся, — чародей — мысли читает. — Заходи в дом, гостем будешь. Хоть и вышла тогда у вас ссора с женой моей, да и с царем заодно — а надеюсь, зла не держишь. Мне же на тебя злится и вовсе не с чего. Ты прям как Лют мой, воин верный, неудивительно, что сдружились…

Середа из-за плеча высунулась, смотрит во все глаза на кудесника.

— А-а, — обрадовался Кощей. — Ты, стало быть, Яги внучка?

— Середой звать, — кивает ведьма, а вперед не шагает — рядом держится. Приятно. — Ты ступу мою сломал, чары полетные сбил?

Ой, началось…

— Ступу? — ахнул Кощей. — Что ты, Ягиш… А ступа твоя была? Тобой заговоренная?

— Нет, — призналась ведьма. — Бабы-Яги одной…

— Ну-у-у, — развел руками Кощей. — Тогда извиняй, это из-за меня, значит, сломалась. Поле, что от терема недалеко, от всех сестер бабки твоей заклято — не лады у меня с ними, понимаешь…

— Конкурентки, — мрачно кивает Середа, Кощей улыбается.

— Верно. Не ушиблась хоть? Не сломала чего?

Одновременно мы с ней головами покачали.

— Ну, тогда пожалуйте в дом, гости дорогие…

А хорошо у Кощея! Дом светлый, со всех сторон диковинки разные — зеркала говорящие на стенах, сапоги семимильные в углу, ворон черный с жерди под потолком каркает, посередь комнаты на столе гроб стоит — мертвяк оттуда руку синюшную тянет.

Мигом подскочил Кощей к гробу, крышку захлопнул быстрехонько, руку мертвячью придавил.

— Не глядите так, гости милые, дальше проходите, это комната одна из моих рабочих… Я бы и не вел через нее, да вторая дверь случайно… к косяку приросла…

Прошли мы дальше, глянул я внимательно на другую дверь — в дальнем конце комнаты которая. А там и вправду — из двери побеги вьются, с другими побегами — которые из стен, — сплетаются.

— Это как же! — восклицает Середа. — Т-такое! С деревом умершим сотворить!!! Это же вы, Кощей Кощеич, просто великий чародей! Чтоб и по мертвому, и по живому… и ВОТ ТАК!

— Это мне тоже понравилось, — улыбается Елена, следом заходя. — Умен мой муж, ни в сказке сказать…

Оглянулся я на Кощея — а тот раскраснелся, похвалу услышав, смеется:

— А поначалу не нравилось, что у меня скамейки сами ходят, да горшки по воздуху летают…

— Да сколько ж ты шишек об эти горшки набил, пока не приучил препятствия огибать!

Смотрим мы с Середой на них — я брови поднял, она голову на бок склонила — ну чисто голубки ведь кудесник с царевной!

Дружненько так хозяева по столу угощенья расставили, нас усадили, чаю стали наливать. А ведь Кощей-то — царь! Самый настоящий. Только вот с Гордеем схожести в быту ну никакой. Гордей, конечно, нрава твердого да гордого — терпеть не мог, чтоб за ним слуги как за дитятей малым бегали, а все же молчать иногда приходилось — боярам в угоду. Среди них-то такие вредные попадаются! Вот решит царь, к примеру, ступеньку починить, пока делами государственными не занят или просто ради удовольствия, а боярин какой-нибудь тут как тут — не положено, мол, царь-батюшка. Месяца два эта ступенька так нечиненой и оставалась, все бегали-перепрыгивали, а царь зубами скрипел. Потом сговорились мы с Твердом починить — то было ночью и по пьяни большой. Весь терем на уши шумом поставили, сами ноги еле унесли, но починили.

Здесь же слуг почти и нет — у Люта, наверное, и то больше. Потом, правда, догадался я, что слово колдовское Кощею десяток людей в хозяйстве заменяет, а руками он мастак не только волшбу творить, к тому же Елена — девица куда как хозяйственная. А царство у Кощея махонькое совсем, дела государственные с ним редко какой правитель решается вести, боятся все, вот он силы все на колдовство ради богатства земли своей и тратит. Сейчас вот вроде думает, какие условия в ближнем лесу надо создать, чтоб источник с живой и мертвой водой там бил, а не на краю земли, да жар-птиц все развести пытается уже который год — это Лют мне рассказал.

— О чем задумался? — тихо спрашивает Середа, локтем меня под столом пихая.

— Да вот думаю, какой бы хороший союзник царю Гордею был… И чего собачатся?

— Может, перестанут, — пожимает плечами Середа. — Как никак, а правитель и воин его первый — дочек царевых мужья… А ты к царю нашему когда ехать собираешься?

— Как Ясногорку отыщу.

Не заметил я, как посмурнела Середа, на Кощея посмотрел:

— А что, — говорю, — добрый хозяин, в милости не откажи…

— Хватит, хватит, Светояр! — усмехнулся кудесник. — Не привык такими словами говорить, это же по лицу видно, так и не мучайся! О Ясногорке Гордеевне спросить хотел?