Дмитрий Денисов - Изначальное желание

Я нерешительно замер. Отпустил одну руку, слегка откинулся назад, вытянул шею. Подо мной чернела бездна, но она уже не владела моим вниманием. Его привлек утес. И неведомый огонек. Взгляд снова изучающе заскользил по мерцающей ледяной поверхности. Ничего. Ни одной зацепки. Голый обледенелый утес словно насмехался надо мной. Над тем, кто преодолел неимоверно трудный путь. Путь, неподвластный ни одному смертному. Неужели я останусь здесь, у самой цели, когда до нее один лишь шаг. Самый последний. Самый трудный.

Нет, этого не может быть. Да, это так, но этого не может быть. Потому что все может быть иначе. Так, как я пожелаю. Пусть здесь с моими желаниями никто не считается, но теперь и я не считаюсь с теми, кому я безразличен.

Я в отчаянии стиснул пальцы, собрал всю свою волю. Мне во что бы то ни стало нужно преодолеть последний шаг. Я готов был жертвовать всем, что имею, во имя последнего шага. Во имя своей цели. Во имя всего смысла существования. И я возжелал…

Внезапно совсем близко вспыхнула яркая молния, ночь огласилась чудовищными раскатами. Гора пошатнулась, едва не скинув меня к подножию. Оживился ветер. Снег новым порывом взвился и окутал мир. Вот тогда я решился: разжал пальцы и оттолкнулся ногами от стены. И полетел…

Куда?

А куда можно полететь, оттолкнувшись от скалы?

Куда может полететь простой человек?

Правильно.

Да вот не человек я.

Потому и полетел, куда возжелал изначально.

Снежный ветер охотно подхватил меня, высоко подкинул и услужливо подтолкнул в спину. Ночь в страхе расступилась и метнулась прочь. Навстречу ринулся яркий ослепительный свет. И я, словно мотылек, бросился в его объятия.

Мелькнул оледенелый край, рыхлые сугробы, гранитные зубья. И вот я мягко приземлился, угодив по колено в снег. И замер. Поначалу верилось с трудом. Но после сознание пронзила отчетливая мысль — я достиг утеса. Я добрался до цели. Я сделал то, чего хотел.

И вдруг я оробело съежился. Да, стоял холод, дул ветер, валил снег. Но не они стали причиной. Просто я задумался — чего же я хотел, куда добирался, зачем стремился сюда? Мысль пронзила, точно каленая стрела, угодившая прямиком в сердце. Я стоял в мокром снегу, и во все глаза смотрел. Смотрел и не мог оторвать взгляда. Смотрел и не мог понять…

Долго ли я простоял так? Это не важно. Важно иное — впереди действительно потрескивал небольшой костерок. От него веяло то самое тепло, что манило меня издали. От него шел красноватый свет, что вдохновлял к преодолению любых трудностей. Но я смотрел не на костер. Возле него, в большой круглой проталине лежало бурое сосновое бревнышко, облепленное комьями снега. И даже не оно привлекло внимание, хотя здраво задуматься — откуда все это здесь взялось? Внимание привлекала маленькая фигурка, греющаяся у огня. Поначалу я не мог сообразить — кто это? С первого взгляда заснеженный комок пушистого голубоватого меха. Но вот он зашевелился, повернулся…

Нет, я не ахнул и не воскликнул изумленно. Хотя изумление мое не ведало границ. Я просто стоял, не в силах пошевелиться, хотя и чувствовал прилив неведомой силы. Да, невозможно быть всесильным и бессильным одновременно. Но здесь возможно было все. Потому я и стоял, обессиленный своим всесилием и не мог оторвать даже взгляда…

Передо мной сидела маленькая девочка, облаченная в меховую безрукавку, толстую шерстяную тунику, такие же штанишки. На ногах смешные, неуклюжие с виду сапожки, отороченные густым мехом. Длинные волосы темными водопадами спадали на спину. Большие карие глазки лучезарно искрились на милом детском личике. На вид ей было лет десять. Но это если смотреть взглядом простого человека. Я же смотрел на нее по-иному. Хотя даже простому человеку ясно — здесь не может быть маленькой девочки. Даже тот, кто наделен неземной силой и то с трудом поднялся сюда. Чего тогда говорить о простом ребенке? Поэтому я точно знал — передо мной не просто девочка. И ей далеко не десять лет. К тому же, помимо уверенного осознания, я еще чувствовал это.

Вторым моим удивлением стало отсутствие удивления в ее глазах. Они светились отдаленной радостью и одновременно печалью. Они мерцали бесстрастным спокойствием, но в тот же миг таили древнюю безграничную мощь, способную обернуть все, что ни есть во все, что угодно. Хоть целый мир в руины, хоть руины в целый мир. Они таили глубокую мудрость, но она казалась чистой детской наивностью.

Девочка выжидательно смотрела на меня и тоже не могла оторвать взгляда. Странно, но мне она показалась всесильной. Неужели и она не в состоянии сделать хотя бы этого?