Джеффри Хантингтон - Дочь Бездны

— ЧТОБЫ сжечь ведьму, требуется шестнадцать возов торфа и пятьдесят вязанок только что расколотых, зеленых дров. Такие дрова, — объяснял Хранитель, — горят дольше.

Мужчины, засучив рукава и обнажив волосатые руки, раскладывали дрова. Народ, заполонивший площадь, подбадривал их громкими криками. В конце концов, казнь всегда большое событие, а сожжение на костре — самое веселое из них. Торговцы в нелепых шутовских колпаках продавали жареные каштаны и горячие печеные яблоки. Кувыркались паукообразные обезьяны, их хозяева одну за другой извлекали из лютен веселые мелодии.

— Везу-ут! — прокатилось по толпе. — Вот она! — И на площадь с грохотом въехала телега. — В костер сатанинское отродье! Сжечь ведьму! Сжечь! Сжечь! Сжечь!

Мальчик повернулся, глаза у него широко раскрылись.

Изобель Отступница взирала на толпу спокойно, холодно и презрительно. Люди расступились, чтобы пропустить телегу, и на мгновение черные зрачки ведьмы вспыхнули. Сраженные ее красотой, многие мужчины упали ниц. Мальчик знал: не будь ее руки скованы золотой цепью, всем неминуемо грозила бы опасность. Теперь же она не сможет сотворить зло и снова вызвать из Адской Бездны демонов, готовых выполнить любой ее приказ, демонов, которые вселяли страх в жителей Северо-Восточной Англии.

Ее зеленое бархатное платье разорвалось и испачкалось, волосы цвета воронова крыла рассыпались и беспорядочно спускались до пояса. Когда-то она была благородной леди, владела обширным имением, заявляла о своем королевском происхождении и осмелилась скрестить оружие с королем Генрихом IV. За эту дерзость ее приговорили к смерти.

Однако существуют грехи более тяжелые, чем предательство.

— Взгляни туда, — сказал Хранитель мальчику. — Видишь того человека? Того, без ног, прикованного к креслу? Это под его домом ведьма обнаружила Адскую Бездну. Без всякого сочувствия к нему она открыла Врата, ведущие в ад. — Хранитель замолчал. — Ты сам видишь, что из этого получилось. Ему еще повезло. А вот его жена и сыновья не пережили ужаса.

— Но золотая цепь?..

— В ней заключена сила, не позволяющая ведьме сбежать или превратить нас в жаб, крыс и скунсов. — Хранитель поднял глаза к покрытому серыми облаками небу. — Я, по крайней мере, молюсь, чтобы эта цепь обладала такой силой. И я благословляю благородных колдунов Ночного Крыла, нашедших способ обуздать Изобель.

Мальчик смотрел, как ведьму стащили с телеги и поволокли к середине площади. Толпа подалась вслед за ней. Со всех сторон неслись громкие проклятия, и осужденная на казнь, безучастная прежде, начала мотать головой, рычать и шипеть, точно кошка, загнанная в угол сворой злых собак.

— Встань туда, — велел мальчику Хранитель. — Ты должен все хорошо рассмотреть.

Помосты справа заняли придворные. Государственные деятели и священники. Архиепископы Йоркский и Кентерберийский. Герцог Норфолкский. Зять короля, герцог Суффолкский. Присутствовал даже кардинал Вулси. Они пришли посмотреть на сожжение самой страшной в Европе колдуньи, Изобель Отступницы, чьи придворные были настоящими исчадиями ада, а не рыцарями и джентльменами.

Стражники подтолкнули ведьму к позорному столбу, заставили опуститься на колени лицом к судьям и надели ей на голову остроконечный колпак, на котором были начертаны слова «Еретичка. Ведьма. Отступница». Ей зачитали смертный приговор, и по толпе прокатился гул одобрения.

— Ей позволят говорить? — спросил мальчик, поднимая глаза на Хранителя.

— О, нет. По давней традиции осужденным предоставляется последнее слово, но Изобель Отступница — слишком опасная пленница. Кто знает, какую беду она может навлечь на народ своими последними словами, даже будучи скованной золотой цепью?

Хотя ведьма и была лишена возможности говорить, она могла кричать.

Ее пронзительный крик вселил в души людей ужас, и многие зажали руками уши. Леденящие душу вопли, повторенные многократным эхом, разносились над площадью. Ведьму поволокли к костру.