Гала Рихтер - Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера

После посещения туалета меня снова отвели в ту комнатку без окон, и я остался один, размышляя о том, почему меня не пришибли сразу, и какие теперь строят планы на мою персону.

* * *

Примерно в таких же размышлениях прошло два следующих дня. Два раза в сутки приходил мой безымянный сторож, приносил еду и отводил меня в туалет, сказав за все это время слов пять-шесть от силы. Выудить из него больше у меня не получалось ну никак. То ли мои дипломатические способности резко упали до нуля, то ли у мужика уже был опыт общения с малолетними раздолбаями.

С одной стороны, решил я в итоге, пристрелить меня пока никто не собирался, и это был очевидный плюс. Я чертовски люблю жить, так уж получилось. С другой стороны, меня держали черт знает где, я понятия не имел, где находятся Джой и Питер, и вообще что происходит. Может быть, нас уже искали, но подать о себе известия я не мог по объективным причинам, а Риди хоть и неплохой коп, но не думаю, что он один попрется против огромного синдиката.

На третий день, когда меня в конец все достало, я не выдержал и наорал на пришедшего меня кормить сторожа:

— …мать твою так и разэдак, какого хрена меня держат в этом идиотском месте?! Ты что, глухой, придурок? И не надо кормить меня побасенками про то, что мне все расскажут, когда сочтут нужным!

Вот теперь меня несло, как байдарку по горной реке.

— …и еду свою можешь засунуть себе в задницу, ублюдок!

Про еду я сказал зря, потому что после устроенного мной скандала, обеда мне не досталось. Мой охранник с минуту понаблюдал за мной с видом титана, взирающего на бегающих где-то на земле мелких людишек, забрал с собой еду и вышел. Я подскочил к закрывающейся двери и начал в нее колотить:

— Сволочь! И вы все сволочи! — прокричал я в воздух, подозревая, что в каждом углу этой долбаной камеры понатыкано по целой пачке "глазков". Я матерился еще минут десять, стараясь не повторяться, на всех известных мне языках, наконец, выдохся и сел на пол, спиной опершись об дверь. — Вот я идиот.

Риди всегда говорил, что я похож на неисправный электроприбор: сначала коплю в себе эмоции, а потом происходит замыкание, бах-бах, и пожар. Пожары в моем исполнении обычно были катастрофичнее знаменитых калифорнийских и опаснее торфяных. Обычно, мне удавалось как-то контролировать свои эмоции, но нахождение в четырех стенах отвратительно влияло на мою выдержку.

Так, Чарли, спокойно. Без истерик. Нервничать и срываться сейчас было нельзя. На кону стояла не только моя, если уж объективно, дешевенькая такая душонка, но и жизнь Питера. И Джой. Мне надо было выбраться отсюда, выбраться во что бы то ни стало, чтобы найти их и вернуться домой, чтобы Дик не беспокоился и…и…

Я запнулся. Я даже не думал раньше, зачем мне нужно вернуться в "Новый дом". Какой, к шутам, очередной приют, если мне было хорошо и славно в любом кабаке, на любой улице любого города мира, если раньше мне хватало для жизни лишь чего-нибудь пожрать, выкурить оставленный какой-нибудь доброй душой окурок или косяк, стащить пару долларов из чужого кармана? Зачем — если мне было легче там, где я никому ничего не был должен?

Наверное, потому, подумалось мне уж совсем тоскливо, что чертовому интернату Полины Чанг, получалось и впрямь стать домом для всех тех, кто туда попадал. Потому что там, в той, оставшейся за бортом неизвестного флайера, жизни, остались Дик Риди, Рахиль, даже чертов филантроп Лестер, и близнецы — в общем, все те, кто был мне дорог. И только Питер и Джой были где-то здесь, совсем рядом, но найти их я смог бы только выбравшись из этого дерьма.

Просидев еще сутки, но уже без еды, я укрепился в желании побыстрее вылезти из этой дыры. На следующий день, когда я уже озверел от голода и желания разнести все в округе к такой-то матери, за мной пришли.

— Здравствуй, Чарли, — сказал высокий крепкий мужик с армейской выправкой, с острым худым лицом, похожим в профиль на лезвие бритвы. Откуда он знал мое имя оставалось только догадываться, но его улыбка меня не впечатлила.

— И вам туда же, — сказал я невежливо, — Предлагать присесть не буду, я думаю, сидеть на полу вам не понравиться.

Мужик ухмыльнулся и уселся прямо на пол:

— Да ничего, нормально, — сказал он, — Есть хочешь? Могу позвонить, чтобы сейчас принесли.

— Да катитесь вы, — предложил я, плюхнувшись напротив, — Игра в хорошего и плохого полицейского — это глупо. Можете не кормить меня, можете пристрелить — кстати, так, наверное, и надо было сделать сразу, мне плевать. Понятно? Пле-вать, — по слогам повторил я, — И, кстати, если уж вы знаете, как меня зовут, то было бы неплохо узнать ваше имя.