Гала Рихтер: Мальчик, который умел летать

Здесь мне почти ничего не знакомо. Старый ипподром с двумя бронзовыми всадниками по обе стороны от ворот. Сверкающая стеклом и металлом наземная станция метро. Парк для скейтеров и велосипедистов. Другой город. Не центр с туристами. Не заброшенные дома на Кирова. Трамваи, троллейбусы, девушка на ярко-красном скутере в цветастой юбке.

— Остановка "Братьев Касимовых". Следующая остановка "Гарифьянова", — раздается в динамике механический голос.

Название отзывается чем-то знакомым. Адрес Тимура Акчурина, у которого погибли родители. Дом прямо на остановке, сорок пятая квартира.

С автобусных ступенек сходить легче, чем с трамвайных. Выхожу, перехожу дорогу и иду к серому дому. Зачем мне это? Не знаю.

Третий подъезд заперт на железную дверь. Об этом я не подумал. Встаю рядом с дверью, может кто-нибудь откроет. Через минут пятнадцать подходит старуха с пакетами. Смотрит на меня без обычной жалости или брезгливости. Старухам самим такой взгляд не нравится. Отпирает дверь, даже пускает меня вперед. Вызывает лифт.

— Тебе на какой?

Я пожимаю плечами:

— Не знаю. В сорок пятую.

Теперь она всплескивает руками.

— Так сорок пятая — это Акчурины! Какие люди были хорошие, молодые совсем, йа алла, — заканчивает она каким-то словами по-татарски. Я понимаю, что это молитва.

— Я к Тимуру…

Старуха присматривается ко мне внимательней, но молчит. Старухи, они такие. Вопросов не задают. Они не как взрослые, они как мы.

На пятом этаже я выхожу, а она едет дальше, на девятый.

Угловая квартира. Добротная дверь, деревянная, не железная. Нажимаю кнопку звонка. Звучит веселая мелодия. Тишина. В квартире никого.

Конечно никого, понимаю я. Тимура забрала сестра, у сестры и живет. Мог бы додуматься и раньше.

Зачем-то звоню еще раз, и дверь вдруг открывается. На пороге стоит Тимур с лейкой в руке.

— Кир? Ты откуда здесь?

Мы пьем чай и едим шоколадное печенье. Чай заварил Тимур, а про печенье сказал "старые запасы". Старые, значит еще до того, что случилось.

— Тебе повезло, что сейчас пришел, я всего-то на час заглянул, цветы мамины полить, — говорит он весело. Только сейчас это веселье настоящее. Не истерика. И глаза вроде стали нормальными, — А то бы куковал тут до завтра. Я на балконе был, когда звонок услышал.

Я откусываю печенье и оглядываюсь. Красивая кухня. Вся из дерева, везде деревянные полки, скульптуры, картины. Хозяин замечает:

— Отец плотник…был. Он всю мебель сам сделал.

— А картины? — хрипло спрашиваю я. Тимур мрачно смотрит на повешенный на стену рисунок. Белый замок с тонкими башенками на фоне синего неба. Наконец, признается.

— Ну, я. Что, плохо? Я три года в художку ходил.

— Куда?

— Ну…в школу художественную. Где рисовать учат. Потом бросил.

— Почему?

Мне правда интересно почему. Я не умею рисовать.

Тимур делает гримасу.

— Таланта нет. И вообще, ешь. Слушай, может ты чего серьезнее пожрать хочешь? В морозилке котлеты были, будешь?

Я мотаю головой. Есть я всегда хочу.

— Буду. Тимур…

— Что? — он оборачивается. Из открытого морозильника вылетает струйка пара.

— Почему ты нарисовал этот замок?

Коробка с заморожеными котлетами падает на пол.

Тимур сидит, положив локти на скатерть в белую и красную клетку и внимательно смотрит на меня.

— Ты кто, а Кир?

Молчу. Минут пять молчу, а потом он начинает рассказывать.

— Мне снился этот замок. С детства, понимаешь. Каждую ночь. Как я хожу по коридорам, читаю книги в библиотеке, рисую. Только в замке никого нет, я один. И выбраться никак. И я кричу, зову кого-то, а дверей нет, только окна. Скажешь, сны, да? Ну-ну…Там все как в реальности.

Отхлебывает чай из большой желтой кружки и смотрит на свой рисунок еще раз.

— У нас было задание в художке, нарисовать замок. Я и нарисовал. И после этого сны закончились. Отцу очень эта картина нравилась, он сделал рамку, прибил сюда.

Наверное, надо что-то сказать. Что-то важное.

Валерке я сказал. Но он не поверил. Ему было не до моих фантазий.

Тимур поверит.

Я закрываю глаза. Почти вижу это место. Открываю. И задаю главный вопрос:

— Ты там летал?

3.

У Тимура на футболке гитара. Я вдруг вспоминаю Леську. Интересно, есть футболки со скрипками? Ей бы понравилось.

— Да — говорит Тимур в тишине, — Летал. Откуда ты знаешь?

Я неловко поворачиваюсь на стуле и сшибаю костыли. Они падают на пол с грохотом, разбивают тишину.

— Твоя очередь, Кир, — говорит Тимур, не обращая на шум внимания.