Гала Рихтер - Мальчик, который умел летать

Хватит, останавливаю я себя. Нельзя выдумывать такое. Замок Средь Миров и то реальнее.

И все же я лежу так до самого вечера и придумываю другую жизнь.

Ночью мне снова снится замок. В этот раз он как на картине Тимура. Ясный день, синее небо. Я иду по коридору, стук костылей отдает эхом от каменных стен. Навстречу мне идут они.

Почему вы не отвяжитесь, с тоской думаю я. Почему? Но уйти не могу. Сны живут по своим законам. Здесь мы ничего не решаем.

Старик и девушка ведут меня в странный круглый зал. На стенах — вышитые картины. Старик подводит меня к одному из них.

— Посмотри на гобелен, — он указывает на картину. На верхней части две фигуры, летящие, раскинув руки, в ночном небе. На нижней, двое пацанов в старинной одежде. Один из них похож на Тимура. Высокий, улыбающийся, с серыми глазами и темными волосами. У второго русые волосы, худое усталое лицо и грустный взгляд.

До меня не сразу доходит, что он похож на меня. Только горба нет, и стоит он нормально, без костылей.

— Что это? Кто?

— Во все времена, во всех пространствах, — нараспев начинает старик, — когда мир начинает принимать темную сторону, когда впереди появляется мрак, рождаются те, кто умеют летать. Они приносят людям надежду и веру, они разгоняют зло. В твоем мире сейчас не самое лучшее время, Кир, и тебе выпало освещать людям путь.

— Чушь. Бред.

Девушка, стоявшая поодаль, подходит ближе.

— Ты и сам знаешь, что Замок Средь Миров существует.

— Бред что этот ваш герой — это я! И… — до меня вдруг доходит, — здесь же Тимур на картине.

— Он тоже из меняющих мир, — пожимает девушка плечами, — Художник. Но он лишь Спутник. Он будет помогать тебе там, где ты не будешь справляться.

Смотрю на гобелен еще раз. У нарисованного меня тонкая шея и не очень широкие плечи. Рядом с Тимуром я кажусь себе совсем мальчишкой.

— Почему на картине я здоров? Ведь я же…

Старик усмехается.

— Калека? — спрашивает он, — Ты такой, каким себя считаешь. Сможешь полететь, станешь таким, — он указывает на картину, — Будешь бояться, останешься прежним. Но и мир вокруг будет меняться только к худшему.

Я хочу прокричать, что я никогда не стану таким, как на гобелене. Хочу, но что-то внутри останавливает.

— Тебе придет письмо, — доносится в дымке полудремы голос старика.

Я просыпаюсь среди ночи в чужом доме и спрашиваю в темноту:

— Что теперь делать?

Тимур приезжает рано, до десяти. Я вожусь на кухне, мою чашку после завтрака, когда он входит и садится за стол.

— Ты его видел сегодня? Этот сон? — спрашивает он сходу. Я пытаюсь одновременно поставить чашку и развернуться на костылях. Не получается. Чашка падает на пол. Я зажмуриваюсь, предчувствуя звон, но она только откатывается в сторонку. Тимур подхватывает ее и с интересом изучает, — Ух ты, даже трещины нет. Это моя любимая чашка, если что, ее бить необязательно.

Краснею. Я никогда не думал, что у людей есть любимые чашки.

Тимур внимательно на меня смотрит.

— Так ты сон видел, да?

Качаю головой. Задаю дурацкий вопрос.

— А ты?

— И я видел. Два года не видел, а тут вдруг увидел. Гобелен был?

— Что?

— Гобелен, — нетерпеливо ерзает Тимур, — Настенный ковер ручной работы с какой-нибудь картиной. Вид декоративного искусства. Ну, штука такая, на стене висела.

Я знаю, что такое гобелен. Узнал вчера во сне.

— Был.

— Себя видел?

Дергаю подбородком. Еще бы.

— Старик сказал, что мы сможем летать, — продолжает Тимур, и я понимаю, что он видел другой, только свой сон, — Что ты сможешь встать на ноги.

— Это всего лишь сон, — говорю я. Тимур очень серьезно меня оглядывает.

— Один сон на двоих? Кир, я не верю в совпадения. Ты и сам вчера говорил, что был в том замке. И я тебе верю.

Людей не исправишь. Валеркина мать не бросит пить, а отчим Рыжей не поймет что за гнусность он совершил. Мать Леськи-скрипачки не перестанет сходить с ума. В зале этой квартиры больше никогда не прозвучит смех родителей Тимура. А я не расстанусь с костылями.

— Зачем это тебе? — спрашиваю я.

Тимур не врет мне насчет света и добра. Серые глаза становятся ледяными.

— Я найду того ублюдка на "Паджеро", — говорит он, — И уничтожу. Мне надо летать.

Он хочет убить. Я хочу ходить. Не очень-то мы похожи на спасителей мира.

Раздается звонок в дверь. Тимур срывается с места и приходит через минуту, держа в руках что-то белое.

— Почтальон приходил, — говорит он, протягивая мне конверт, — Заказное.

На конверте марка. Замок с белыми башенками. И надпись: "Киру и Тимуру".