Джеймс Клеменс - И пала тьма

Когда наполненное Милостью пламя прожгло его волю и добралось до самых глубин естества, мастер заговорил:

— Испытай его. Да будет ведома нам истина.

Боль ослепляла Тилара, и он едва расслышал первый вопрос:

— Ты убил Мирин?

— Нет! — выдохнул он.

Судьи выжидательно посмотрели на мастера истины. Тилар не чувствовал к нему ни малейшего доверия. Его уже однажды подвергали испытанию, когда обвиняли в убийстве семьи сапожника. И тогда он отрицал вину, но мастер заявил, что подсудимый лжет. Тилар не мог понять, почему так получилось: он знал мастера истины как доброго и честного человека. Тот служил при суде Ташижана несколько десятилетий, как же он мог допустить ошибку?

Только много позже он сообразил, что произошло. В глубине души он действительно винил себя в смерти сапожника и его семьи. Их убили серые торговцы, чтобы лишить его доверия ордена, так что в каком-то смысле вина за их гибель лежала на нем. Должно быть, мастер истины в Ташижане почувствовал ее и ответил суду честно.

И все же в итоге произошла ошибка. Правда нередко оказывается гораздо сложнее, чем то, что можно прочесть в сердце человека, и вершить правосудие не так уж легко.

— Что ты скажешь? — спросила женщина-судья.

Мастер ответил не сразу, а когда ответил, еле выдавил из себя слова:

— Я… мне трудно прочесть, что написано в его сердце. Оно погружено в колодец тьмы гораздо глубже, чем мне до сих пор приходилось видеть, и мне не добраться до правды. Испорченность этого человека не знает границ. Его скорее можно назвать чудовищем.

Тилар начал извиваться под жгучим прикосновением мастера.

— Он лжет! Я не хуже и не лучше любого другого человека!

Пальцы убрались от его головы.

— Я не могу прочитать, что в его душе. Мне противно прикасаться к нему. Я боюсь, что он осквернит чистоту моих Милостей. — И мастер отшатнулся на подкашивающихся от страха ногах.

Заявление мастера бесповоротно обрекло его на обвинительный приговор. Только окончательно испорченная душа могла убить бога. В глазах судей ясно читалось вынесенное решение.

— Мы должны узнать, как ему удалось убить Мирин, — произнес рыцарь теней.

— Как? — спросила женщина. — Как мы можем это сделать без помощи мастера истины?

— Есть другие способы развязать упрямый язык. — Даржон сир Хайтаур придвинулся ближе, и его плащ раздулся. — Более древние, более грубые способы. Он убил нашу Мирин, отбросил наше царство на уровень безбожных окраинных земель. Так пусть же познает на себе, как определяют правду в варварских странах.

— Что ты предлагаешь?

— Позвольте мне пытать его, вырвать у него правду криком.

Тилар прикрыл глаза. Так недолго ему удалось пожить в новом, исцеленном теле, а вот его уже снова собирались отобрать и сломать.

— Да будет так, — согласилась женщина со скамьи.

На последнем, седьмом этаже башни Конклава Дарт сидела на стуле с прилежно сложенными на коленях руками и старалась не смотреть на девочек, что восседали рядком на расставленных вдоль стены стульях. И особенно она старалась ежеминутно не пересчитывать, сколько одноклассниц осталось между нею и закрытыми дверьми в конце коридора. На наддверной притолоке был вырезан знак врачевателей — дубовая ветвь.

Девочек проверяли перед вечерней церемонией — лекари должны решить, достаточно ли они чисты, чтобы преклонить колени перед оракулами богов. Дарт и так наперед знала, что ее ждет.

На глаза то и дело набегали горькие слезы.

Двери в очередной раз отворились, пропустив еще одну девочку с четвертого этажа; она пролетела мимо подружек, как вспугнутый воробей. Но, судя по улыбке, ее нес на своих крыльях отнюдь не страх. На лбу девочки виднелся смазанный синий крест, выведенный масляной мазью, — знак лекаря Палтри, который объявил ее чистой. Девочке дозволялось присутствовать на вечерней церемонии, что открывала ей путь к возможному избранию в доверенные слуги богов.

В открытых дверях возникла матрона Граннис. Все девочки тут же встали, и Дарт вместе с ними. Ее не отпускала ноющая боль в чреслах, напоминающая о недавних страданиях.

Матрона взмахом руки подозвала ближайшую к двери девочку.

— Пошли, Лаурелла. Нам предстоит долгий день.

Лаурелла присела в поклоне. Ей предстояло пройти проверку первой из обитательниц третьего этажа. По обычаю, сначала проверяли девочек с шестого этажа, за ними учениц с пятого и четвертого, а третий этаж оставляли напоследок. В этом году класс Дарт впервые предстанет перед оракулами, слепыми слугами богов; они всегда приезжали в первую луну лета, чтобы выбрать новых слуг своим господам.