Джеймс Клеменс - И пала тьма

Зверюга повернула к ней голову, из зубастой пасти вывалился язык. Хоть гончая стояла под проливным дождем, она как будто не замечала ни его, ни пронизывающего ветра. Между передних лап скопилась лужица слюны, и растительность вокруг пожухла. Судя по всему, пса беспокоил носящийся в воздухе запах крови.

Когда Дарт подошла к гончей, та встряхнула гривой, окатив девочку грязной водой и запахом псины.

Лорр подошел к Дарт и опустился рядом на колено. Его голос звучал ворчливо, но в то же время более тепло, чем раньше.

— Я знавал когда-то девочку с таким же характером. — Быстрый взгляд в сторону отряда остановился на Делии. — Но тогда я слишком осторожничал и не заступился, не постоял за нее. А надо было. — Он покачал головой. — Надо было.

Лорр поднялся и повернулся к своему псу. Ухватил его за нос, пригнул морду и уставился гончей в глаза. Один укус — и следопыт лишился бы руки. Но гончая без возражений подчинилась хозяину и покорно припала на передние лапы.

— Слушай, ты, олух. Ищи госпожу. — Следопыт придвинулся ближе к морде Баррена, и его глаза засияли ярче. — Понимаешь? Ищи Катрин. — Он медленно и раздельно произнес имя смотрительницы. И добавил, не отрывая глаз от собачьих: — Дитя, забирайся к нему на спину.

Дарт не знала, как подступиться к огромной гончей. Даже Щен, вздыбив загривок, обходил страшного зверя стороной.

— Быстрее, — торопил следопыт. — На мое колено, потом к нему на спину. А то передумаю.

Угроза подстегнула Дарт. Ощущение было такое, будто она лезет вверх по подвешенному мокрому ковру. Стоило ей перекинуть ногу через спину пса, тот низко зарычал. Она почувствовала этот звук всем своим телом.

— Успокойся, Баррен, — приказал Лорр.

Рычание перешло в низкий, неслышимый для человека тембр, но Дарт по-прежнему ощущала его.

— Хватайся за ошейник, — приказал следопыт на этот раз ей. — И держись крепче.

Дарт подчинилась.

— Ну ладно. — Лорр попятился и отпустил пса. — Пошел! Ищи госпожу!

Спина под Дарт всколыхнулась, гончая прыжком вскочила на лапы и сразу перешла на бег. Девочку подбросило, она удержалась только благодаря мертвой хватке, которой вцепилась в ошейник. Ее то подбрасывало в воздух, то с силой опускало.

Баррен глухо ухнул и помчался по саду.

За спиной беглянки разразились крики.

Дарт не обращала на них внимания. Она думала только о том, как удержаться «в седле». Кости стучали, зубы клацали друг о друга, но вскоре девочка перестала бояться падения. Она даже немного приподнялась и вглядывалась в темноту поверх собачьей головы. Они неслись по саду, разбрызгивая лужи и перепрыгивая кусты. Но вот впереди возникла изгородь выше ее роста.

Дарт распласталась по спине и зажмурила глаза.

Она почувствовала, как напряглись мышцы Баррена и он ускорил бег. Девочка не знала, решит ли он прыгать или проломится сквозь изгородь. И что хуже?

Толчок — и они в воздухе. Дарт открыла глаза. Баррен по мягкой дуге пролетел над изгородью и приземлился по другую сторону. Девочка мягко шлепнулась в свое «седло».

— Хорошая собачка, — выдохнула она.

Теперь они неслись сквозь ряды сражающихся. Баррен втягивал воздух и с тоской поворачивал голову то налево, то направо. Не зря он был военной гончей.

— Ищи… ищи Катрин, — напомнила ему Дарт, не зная, слышит ее пес или нет.

Но острые уши уловили ее писк, и гончая, прибавив скорости, понеслась к кастильону. Повсюду распростерлись тела. Баррен без угрызений совести ступал прямо по ним. Он обогнул очаги, где еще кипела борьба, хотя уши его то и дело вздрагивали от визга и криков.

— Катрин, — продолжала шептать Дарт. — Катрин…

Она повторяла имя смотрительницы снова и снова. Даже не затем, чтобы напомнить собаке, а скорее, чтобы успокоиться и отвлечься от вида крови и растерзанных тел.

Наконец они оказались у стен кастильона. Баррен взлетел по ступеням к широкой террасе. Смерть добралась и сюда. Плиты пола почернели от крови — даже ливень не мог ее смыть. Разбитые окна зияли чернотой.

Баррен запрыгнул в одно из них.

Дарт прижалась к мощной спине, чтобы избежать зазубренных осколков, торчащих из верхней рамы. Она не поднималась, пока они неслись по пустым коридорам, а лишь крепче сжимала ошейник. У нее наконец появилось время волноваться о Тиларе и его спутниках.

Неужели она опоздала?

Тилар не мог отвести глаз от черного отпечатка между грудями госпожи Нафф. Его буквально пригвоздило к месту. Что происходит?