Татьяна Нартова - Зимнее солнце

— Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, плохо, — губы едва разомкнулись, но вместо голоса вышел только хрип. Однако я была абсолютно уверена, что меня поняли.

— Лида, Гервен ушел… — я попыталась понять, что же такого в этом трагичного. И только, когда смогла сфокусировать взгляд на совершенно сером лице Руаллы, поняла, что имела в виду девушка.

— Не может быть, — хрипение в районе голосовых связок стало на порядок громче, — Но зачем?

— Чтобы не стать частью новой узнающей, — вместо рыжей пояснил Локмер. Теперь только я заметила, что нахожусь в достаточно опрятной комнате явно не в Доме Руаллы.

— Как вам удалось меня… то есть нас найти? — странное дело, но несмотря на жуткий шум в голове, мысли оставались хрустально прозрачными и, а язык даже мог правильно донести до приятелей фразу.

— Мэрке помогла. Вас держали в том же здании, что когда-то и ее. Ну, и еще кое-какие записи самих узнающих, — адвокат помолчал, с грустью добавив, — Жаль только, что мы опоздали.

— Гервен… — я не удержалась от предательского всхлипа, — Но как же так? Почему я опять оказываюсь…

— Ты не виновата. Он предпочел уйти сам, — голос жениха заставил меня вздрогнуть и, наконец, попытаться принять более вертикальное положение. Несколько пар рук тут же поддержали меня, поправляя за моей спиной гору подушек. К горлу поступил странный комок, заставивший меня опустить глаза. Выше моих было сил видеть осунувшиеся лица друзей, которые снова страдали лишь из-за моей трусости и глупости. Особенно ужасным было лицо Велеры. В нем не было ни капли скорби, но голубые глаза горели таким огнем мести и злости, что я не смогла не поразиться тому, как она до сих пор не порвала меня на маленьких Лидок. И самое грустное, что для меня это было бы намного лучше, чем выслушивать сочувственные речи, — Гервен никогда никого не слушал. До самого ухода…

— Викант, можно тебя спросить?

— Спрашивай, — держа меня за руку, улыбнулся леквер.

— Ты знал, что у вас есть сердце? — почему-то именно этот вопрос мучил меня с тех пор, как я впервые узнала от Руаллы некоторые подробности жизни местных обитателей. Советник вздохнул, но все же ответил:

— Нет. Мы никогда не вскрываем своих умерших. А учитывая, что наше сердце окружено достаточно толстой оболочкой из известняка и перламутра, никакой возможности даже на слух обнаружить его не было. Ходили, конечно, такие слухи, что оно все-таки есть, да и мы понимали, что это правда. Но… всегда хочется отличаться от других хотя бы в таком аспекте. Одно дело люди или те же эльфы — наш народ всегда считал их стоящими ниже нас по развитию. Они могли иметь сердце, но не мы, великие и грозные. Разве может наша жизнь зависеть от какого-то мешка из мышц?!

— Я видела его сердце… и оно было прекрасно, — я прикрыла глаза, прижимаясь к жениху. Элистар как всегда был прав. Я всего лишь тупая истеричка.

— Говорят, тот, кто ушел, не исчезает. Он продолжает жить в том, что когда-то было его частью, — тихо произнес Викант. Я только еще громче заревела. Где-то я уже это слышала, причем не один раз, но только Гервена этим не возвратишь. Утешало лишь то, что он ушел, а не умер. В голове запоздало щелкнула мысль, и слезы резко кончились.

— Что? — сидящий рядом Уварс недоуменно уставился на меня.

— Мы не должны все это так оставлять, — отрывисто произнесла я, — Узнающие не оставят меня в покое, пока не обратят в свои ряды или не уничтожат. Нам надо обратиться к Сотворителю.

— Кажется, Лида, тебя хорошо по голове приложило, — мрачно хмыкнула Велера, — И кто же нас пустит в Саирсе-дир-Северсе? Или ты думаешь, что если один раз мы смогли собрать советников, нам это удастся и во второй? Да Сотворитель нас даже на порог не пустит.

— Пустит, — уверенно произнесла я, — Не сомневайся. Просто вынужден будет впустить.

— Так, Лида, что ты опять задумала? — с подозрением поинтересовался Уварс. Впрочем по его встопорщенным усам и резко сжавшимся кулакам было понятно, что он уже согласен на все.

— Помнишь, Викант, ты говорил мне о том, что лишь в случае смерти у вас нет никакого шанса вернутся? — парень кивнул, — А потом, когда на нас напала нежить на мертвых землях, ведь все лекверы, у которых отняли их сущность остались живы. Да и ты сам знаешь, как это — умирать.

Я осторожно коснулась плеча моего бывшего конвоира, аккуратно расстегивая высокий воротник и приоткрывая небольшой шрам. В отличие от одежды гражданских, в которой иногда встречались пуговицы, форма гвардейцев застегивалась на целый десяток странных крючочков, начинающихся двумя рядами где-то на середине груди и кончавшихся почти у самого подбородка. Белесая полоска так и осталась, обезображивая кожу приятеля чуть ниже ключицы. Но сейчас я видела не шрам, а ту рану, которая была совсем недавно на его месте. И я до последнего слова помнила наш разговор с леквером, перед тем, как принялась зашивать ее. Видимо, Викант тоже не страдал склерозом, поэтому незамедлительно ответил: