Татьяна Нартова - Путь к океану

— Я рад, что ты не уехал, — хмыкнул Ерех, присаживаясь на кособокую табуретку, — Все-таки праздник организовывается и в твою честь тоже. И мне бы не хотелось, чтобы мои старания пропали зря.

— Не пропадут, — откликнулась я, — Даже до начала ужина я чувствую себя так, будто меня короновать решили, не меньше. Думаю, не будь вы монархом, из вас вышел бы отличный устроитель свадеб и дней рождения.

— Отлично! Если меня вышвырнут с поста, мне есть куда устроиться. Скажу, что у меня уже есть подходящие для этого рекомендации, — озорно расхохотался Ерех, — Тем более, что многие уже признали во мне неплохого модельера. Позвольте?

Король величественным жестом приказал прислуге посторониться, обходя меня со всех сторон. Покачал головой, что-то пробормотал себе под нос, и осторожно коснулся моей талии. Мгновение — и в том месте, где прошлись его пальцы, ткань зашевелилась, обтягивая меня со всех сторон. Нити сами, будто живые, расплетались и снова сплетались. И вот уже вместо широких труб образовались изящные рукава, юбка заструилась складками, шнуры корсета затянулись точно по фигуре. Я едва успевала вертеть головой, чтобы поймать то или иное изменение. На моих глазах просторный шелковый чехол превращался в роскошный вечерний наряд.

— Дайте-ка мне вон те нитки! — попросил король, присаживаясь на корточки. Расторопные девушки немедленно подсунули своему государю всю коробку. Но Ерех выбрал именно тот моток, который ему был нужен. Слегка потерев кончик нити, он позволил тому скользнуть в переплетение подола. И темно-зеленая блестящая ниточка немедленно стала проталкиваться, извиваться меж атласными подружками, стежок за стежком выплетая какой-то невиданный узор. Только гулко стукалась о пол катушка, и кажется, даже лекверы замерли. Странно, но все увиденное в этом мире прежде не вызывало у меня такого удивления. Ни гроза посреди зимы, ни живые столбы пламени, ни полупрозрачные защитные щиты, ни даже упакованный в виде ярких сгустков свет не являлись для меня чудом. Но то, что творил своими руками, кое-где подправляя, подтягивая вышивку, ренн, было настолько прекрасно, что я невольно открыла рот. Тем временем зеленая нить, будто верткая ящерица, в последний раз скользнула на изнанку подола, оторвалась и утянула кончик за собой.

— Это так красиво! — стараясь оглядеть себя со всех сторон в стоящее в углу зеркало и при этом ничего не помять, произнесла я. Ерех снисходительно улыбнулся:

— Должен же и я сделать что-то приятное для вас. Пусть это платье станет своеобразным подарком и гарантом дружбы и сотрудничества между нами и нашими мирами.

— Я… постараюсь носить его с достоинством. Благодарю вас, ваше величество, — второй раз поклон удался гораздо лучше.

— Достаточно будет, если оно вам пригодится. Я уже буду рад, — ответил ренн, — Что ж, жду всех через два часа в качестве почетных гостей на скромном ужине. Дэрлиан, к тебе у меня отдельный разговор.

— Конечно, — темноволосый интриган окинул оставшихся строгим взглядом и поспешил вслед за Ерехом. Бросившаяся было подслушивать Силия, разочарованно стукнула кулаком по двери:

— Эх, и не доберешься до них. Скажите пожалуйста, какие мы все из себя загадочные. Ну и не больно хотелось, — отвернулась девчонка от выхода, но потом не удержалась, напоследок показав оструганным доскам язык. Может, ее это и успокоило, однако мне отчего-то стало не по себе. Не люблю я все эти разговоры на высшем уровне. Конечно, и Дэрлиан и его коллега ничего дурного замышлять не станут, но уж очень не хочется в очередной раз оказаться в роли пшеничного зерна между жерновами.

Азули ворочалась во сне. Лицо ее было болезненным, на нем проявилась такая мука, какая, наверное, бывает на лицах тех, кого отправили в ад. Тонкие ручейки холодного пота стекали по вискам, оставляя темные следы на белоснежной простыне.

Снова сон…

Уже давно Всевидящей ничего не снилось, и за это она была даже благодарна всем богам и демонам. Чернота, в которую она проваливалась, значила неведение, но оно было намного лучше, чем подобные кошмары. Нормальный человек мечтает быстрее проснуться, наконец убедившись, что все увиденное и услышанное — не более чем бред его собственного сознания или подсознания. Но сейчас Азули никак нельзя было просыпаться, и женщина из последних сил старалась уцепиться за уплывающие картины кровавой бойни. Она до мельчайших подробностей видела окружающую обстановку: и серые камни, и бесчисленные светящиеся точки где-то далеко вверху. Но при этом не могла разобрать ни одного лица, ни единого костюма. Только лязг мечей, крики и новые фонтаны, пятна, брызги крови и прозрачной лекверской сущности.