Татьяна Нартова - Путь к океану

— Вот и я о том же, — поддержал хозяина дома жених. Но на это уже никто не обратил внимания. Кухня наполнилась смехом и, не смотря на смущение, я тоже захохотала. Наверное, от облегчения, что все они снова со мной.

Разместиться всемером, имея в распоряжении одну единственную кровать, не так-то просто. Дабы никому не было обидно, сие ложе было решено проигнорировать. Рик подсуетился, натаскав откуда-то старых матрасов и одеял, после чего лекверы, посовещавшись, изобразили дополнительные комплекты постельного белья. Когда я поинтересовалась, почему бы им сразу не наколдовать нам парочку дополнительных комнат, Творцы обиженно зафыркали, а Силия еще и добавила:

— Это тебе не жемчужины подделывать! — после чего я окончательно убедилась в том, что лекверы совершенно ни на что не способны, кроме как плести всевозможные интриги.

Улеглись мы уже под утро, все еще посмеиваясь над нашими злоключениями, припоминая различные страшные и курьезные случаи, и просто наслаждаясь тем, что можем снова видеть и слышать друг друга. И все равно, вопреки ожиданиям, как только я закрыла глаза, сон мгновенно затащил меня своими теплыми щупальцами в черную пучину. Правда, поспать нормально мне так и не удалось. Нет, меня не мучили ни жара, ни собственные мысли. Меня разбудил собственный организм, настоятельно прося пройтись до маленького домика для задумчивых граждан. Пришлось подчиниться. Стараясь ни на кого не наступить и не разрушить легкое марево тишины, накатившее на пещеру с появлением первых солнечных "светлячков", я прошмыгнула во двор.

Но когда я возвращалась обратно в дом, на его пороге меня уже ждали. Теперь мне захотелось вернуться обратно в туалет, но уже по другой причине: запереться изнутри, закрыть уши и глаза и никогда не видеть одиноко сидящей фигуры леквера. Но ожидавший меня мужчина оказался быстрее:

— Подойди сюда, пожалуйста, — я так и осталась стоять в одной тонкой сорочке, не в силах оторвать стопы от мокрой травы. Приближаться к Дэрлиану мне не хотелось, убегать же было глупо. Но ноги сами понесли меня вперед, будто отозвавшись на те просительные ноты, что проскользнули в его голосе.

— Чего не спишь? — дурацкий вопрос, на который я получила бы, скорее всего не менее дурацкий ответ. Но Сотворитель не стал ничего говорить, протянув мне руку.

— Сядь, мне надо с тобой поговорить.

— Прямо сейчас? — попыталась я хоть как-то отвязаться от надвигающихся на меня неприятностей. Только на это, зная характер Дэрлиана, нельзя было рассчитывать. Не сейчас, так завтра или послезавтра он поймает меня, как только я окажусь одна и словно коршун, заклюет своим понимающим теплым взглядом, раздирая душу на части. Что ж, не стоит, наверное, откладывать мучения, раз они неминуемы.

— Да, прямо сейчас. Ты ведь по-прежнему будешь избегать меня, я знаю. Но этим ты ничего не добьешься, кроме того, что еще больше запутаешься и остальных запутаешь. Отговариваться тем, что ты смертельно устала или, что тебе холодно тоже не стоит. Ты понимаешь, что так больше не может продолжаться.

— Что именно? — в голосе ни удивления, ни раздражения. Пустые слова, чтобы лишь на мгновение оттянуть боль от острых когтей.

— Ты должна выбрать свою дорогу, Лида. Или ты идешь вместе со мной, или я больше не побеспокою тебя. Ты нашла артефакт, помогла разоблачить Неервара. Тебя ничего не держит в Эверет-э-Ренн. Просто скажи мне, что намерена делать дальше, а главное: хочешь ли ты, чтобы я принимал в твоих планах непосредственное участие? Когда-то ты сказала Шерненсу, что не успела сказать кое-кому самого главного. Ты можешь сделать это в данный момент, глядя мне в глаза. А можешь усмехнуться и послать меня ко всем чертям. Правда, во втором случае, все остальное меня уже вряд ли будет беспокоить.

— Дэрлиан, — я так и не нашла сил повернуть к нему голову, как будто мне на шею повесили пудовую гирю, — Это неправильно… разве у тебя нет ни капли жалости ко мне, Дэрлиан, разве нет ни капли любви, чтобы понять, как мне тяжело?

Слезы закапали сами по себе, но я не пыталась их ни утереть, ни остановить. Это была та ситуация, когда давить на жалость не воспрещалось. Сотворитель соскользнул с порожка, садясь на корточки напротив меня.

— Лида, именно потому, что у меня есть и любовь, и жалость, я хочу, чтобы ты, наконец, перестала метаться, перестала топтаться на перекрестке. Это не выход, солнечная моя. Это пропасть.

— Ты хочешь узнать ответ? Ты, действительно, хочешь знать ответ? — кажется, у меня началась истерика.