Дмитрий Щербинин - Центр

Он был так поражён вторжением обычно отсижившегося у себя Апрача, что даже не смог испугаться.

Он только раскрыл рот, и выдохнул:

— Что?

Апрач подошёл к нему вплотную, и глядел на мужичка с таким выражением, что у того никаких сомнений не осталось в том, что, если он не ответит на его вопрос, то Апрач свернёт ему шею.

Вот, что говорил Апрач:

— Тебе придётся напрячь свои мозги. Ты готов?

Мужичок молча кивнул.

— Так слушай. К центру они полетели…

— О да-да. Полетели-полетели. Я видел. Радуга эта появилась в темноте. Такая яркая-яркая. Ага! Появилась! Ага! Она в эту возвышенность ударила. Туда, где, вроде этот камень стоит. Потом таять стала. Потом и вовсе исчезла. Ага! Ага! Я тогда и не знал, что это такое. Думал — так. Ерунда думал, какая-то! Ага!

— Ты, дурак, не «агакай», а меня внимательно слушай. Как они, по твоему полетел и…

Мужичок умудрился вжать живот. Он, если бы это было возможно, весь, полностью, вжался бы в воздух, спрятался бы, таким образом, от Апрача; но, так как это невозможно было осуществить, он вынужден был оставаться на месте, на своём замусоленном диване, и пялится на незванного, ужасного гостя. Он никак не решался ответить "не знаю".

Апрач приблизился к нему ещё на пол шага и прошипел:

— Подсказываю: существует некий молот. Ударяешь им по камню этому гадскому, и появляется радуга…

— Ага! А дальше что? Ага!

— Я тебя спрашиваю? Как они так быстро полетели? От мира к миру! Далеко. К самому центру мирозданья…

— Так, наверное, там на каждом мире такой камень находится. Ага!

— Правильно! Так они что — по нему каждый раз молотом стучат, что ли?..

— Так… Ага! Может, он просто под ними находится! Ага!

— Кто под ними находится?

— Ну, молот этот… Они, как появляются на новом мире, так его тяжестью своей придавливают, и это взамен удара… Вот! Ага!

Так этот перепуганный мужичок, который и читать-то толком не умел, оперативно придумал то, над чем весьма долго размышляли видные Ноктские учёные.

— Так, если бы у меня такой молот был, и я за ними хотел в погоню отправиться, то как бы мне его своей тяжестью придавить?..

Мужичок успел по настоящему испугаться. Измученный маниакальным присутствием Апрача, он выговорил:

— Так ты на него, на молот, то бишь, встань. Ага! Ты же тяжёлый! Ага!..

Апрач резко развернулся и зашагал к выходу. Мужичок простонал ему вслед:

— Но ты ж не полетишь? Ага!

Апрач обернулся к мужичку, и уставился куда-то мимо него. Глаза его видели нечто другое. Он спросил хриплым, безумным голосом:

— Чего?!

Мужичок уже и сам пожалел, что остановил его. Пробормотал слабым голосом:

— Ничего! Ага!

Апрач вихрем ворвался в свою комнатушку, начал разгребать, разбрасывать в стороны покрывавшие пол гладкие камни. Один из этих камней попал в телевизор, разбил экран. Уже ничего не показывал экран, а из динамика всё нёсся возбуждённый поток рекламы.

Наконец, Апрач достал молот, зверем зарычал, ударил им в стену. Вообще-то, он собирался ударить только один раз, а потом распахнуть дверь на улицу. Но ударив один раз, уже не мог остановиться, и наносил страшные удары до тех пор, пока полностью не проломил стену.

После этого выскочил в пролом, и быстро растворился в царившей снаружи темноте.

Тем временем, у любившего «агакать» пузатого мужичка собирались соседи. И хотя они прекрасно слышали, всё, что здесь происходили, они начали расспрашивать его о подробностях. Мужичок с радостью начал рассказывать. Голос его дрожал, слюна слетала с губ, "Ага!" звучали чаще, чем обычно.

И уже каким-то образом узнали об этом происшествии женщины, жилища которых находились с другой стороны коровьей фермы. И они тоже прибежали, набились в это крошечное помещение. Казалось, что стены не выдержат такой толкучки, и рухнут.

— Неужто он полетит?! — кричала одна женщина.

— А молота-то у него нет! Ага! Как же он полетит?! Ага!

— А кто ж, как не он, с молотом побежал? Я видела…

— Откуда же он молот взял?! Ага!

— Так он же с ума сошёл! А молот… значит, был у него молот…

Воздуха не хватало, собравшиеся начинали задыхаться. Кто-то чихал, кто-то кашлял, кто-то ругался, некоторые закурили.

Не в силах выдерживать это дальше, начали выбегать на улицу. Там собирались в толпу, ёжились от прохлады, к которой так и не смогли привыкнуть, и выжидательно глядели в небо.

И — дождались! Яркая радуга вычертилась в темноту, к миру, присутствие которого угадывалось только из-за синеватых огней, стоявшего на нём селения.