Эльхан Аскеров - Месть амазонки

— Не слишком тугой? — заботливо спросил воин.

— Нет, — задумчиво покачала головой Лин. — Просто отвыкла от хорошего оружия. Да и сам лук непривычный.

— Уверена, что справишься с ним? — не унимался Тигр.

— Справлюсь, — решительно ответила Лин, стаскивая с пальца кольцо и протягивая его мастеру.

— Оставь себе, — покачал головой оружейник. — Она отказалась от всего, что я когда-то дарил ей.

— Вы поссорились? — осторожно спросила Лин.

— Не совсем так, — вздохнул мастер. — Это долгая история, и я пока не уверен, что вам нужно ее знать. Занимайтесь своими делами. Может быть, придет время, и я смогу рассказать вам все. В любом случае, если вам понадобится моя помощь, можете смело приходить.

— Может, все-таки расскажешь мне, в чем дело? — мрачно сказал Тигр. — Если она в беде или в руках работорговца, я вытащу ее.

— Если бы эту беду можно было решить только силой оружия, я давно бы уже нанял целую банду или пару асассинов чтобы вытащить ее, — в очередной раз вздохнул мастер.

— Что ж, это твоя беда и твое решение, — развел руками Тигр. — В любом случае, если потребуется моя помощь, дай знать в харчевню «Висельник», в клоаке. Ее хозяин — мой должник. Он все мне передаст.

— Спасибо тебе, воин. Как знать? Может, мне и вправду потребуется твой меч, — грустно улыбнулся мастер.

— Сколько ты хочешь за этот лук? — спросил Тигр.

— Для вас две серебряные монеты. За стрелы придется платить отдельно.

— Нам потребуется три полных тула стрел, — решительно ответил воин.

— Все вместе пять серебряных, — ответил мастер.

Тигр молча вынул из пояса пять монет и, ссыпав их в широкую, как лопата, ладонь оружейника, забрал покупку. В очередной раз обменявшись рукопожатием, они дружно направились обратно в лавку, когда с улицы, где Тигр оставил своего коня, раздался дикий вопль боли и злое конское ржание.

Оружейник и Лин растерянно уставились на воина. Весело усмехнувшись, Тигр отдал все купленное Лин и быстро пояснил:

— Похоже, в городе стало на одного конокрада меньше.

Положив руки на рукояти кинжалов, он стремительно вышел из лавки. Девушка и мастер, удивленно переглянувшись, кинулись следом за ним. Выскочив из широких дверей лавки, они дружно прижались к стене, чтобы не оказаться растоптанными яростно бившим копытами конем. Картина, представшая перед ними, заставила Лин взглянуть на это животное другими глазами.

Перепуганные прохожие разбежались в разные стороны, с ужасом глядя на устроенное конем побоище. Трое добротно, но безвкусно одетых мужчин лежали в лужах собственной крови. Четвертый с криками ужаса пытался отбиться от бросавшегося на него коня при помощи широкого кинжала.

Вставший на дыбы Сапсан бил передними копытами, пытаясь достать противника и идя на него на задний ногах. С усмешкой смотревший на это Тигр издал короткий резкий свист, и конь, оставив бедолагу в покое, быстро опустился на передние ноги. Отступив назад, он развернулся и, подойдя к хозяину, ласково потерся о руку Тигра.

— Хорошо, Сапсан. Хорошо. Молодец, мальчик, — тихо похвалил воин, ласково оглаживая коня.

Перепуганный до икоты конокрад попытался скрыться в толпе, но его моментально скрутили и передали на руки подоспевшей страже. Вышедший на середину улицы десятник удивленно посмотрел на огромного воина и его коня и, развернувшись к толпе, громко спросил:

— Что здесь произошло?

Напуганные зеваки в ответ только хлопали глазами и разводили руками. Сообразив, что толку от них не будет, десятник повернулся к владельцу коня.

— Я жду ответа, воин. Что здесь случилось?

— Я был в лавке оружейника и могу только догадываться, — пожал плечами Тигр. — Судя по всему, эти люди попытались влезть в седельные сумки или просто увести коня. Это скорее всего.

— Почему? — удивился десятник.

— Я сам вырастил и воспитал этого коня. Он так злится только в том случае, когда кто-то чужой пытается сесть на него верхом.

— И начинает убивать? — растерянно спросил десятник.

— Это боевой конь, офицер, — коротко ответил Тигр.

— Это я заметил, — недовольно проворчал десятник. — Но убить троих…

— Он может убить и больше, — усмехнулся воин, и от этой усмешки десятник непроизвольно поежился.

— До тех пор пока его не трогают, он не будет драться, но любой, кто попытается увести его без моего ведома, будет убит, — добавил Тигр.

— Хорошая лошадка, — проворчал десятник, делая стражникам знак увести арестованного.