Макс Фрай - Лабиринт Мёнина

— Да, — согласился я. — Это было бы скверно.

— Иногда мне кажется, что я не смогу расстаться с тобой, даже если мы когда-нибудь выберемся отсюда, — он засмеялся отрывистым лающим смехом, тут же захлебнулся и немного успокоился. — Нам придется поселиться вместе, причем не просто в одном доме, а в одной комнате. Плакала моя личная жизнь!

— Ничего, — утешил его я, — буду отворачиваться в случае нужды. Или научусь превращаться в ночной столик. Уверен, невелика наука.

— Ты был прав, я уже чувствую, что согрелся, — удивленно признался Мелифаро.

— Хороший признак, — кивнул я. — Значит, смерть уже рядом. Давай-ка действительно возьму тебя за руку, а то и правда потеряемся.

— Расскажи мне свою теорию, — попросил Мелифаро. — Что ты там говорил об исполнении желаний? И почему ты уверен, что мы угодили в этот океан лишь потому, что хотели умыться? Почему в таком случае не в чью-нибудь ванную комнату?

— Потому что у нас было скверное настроение, — объяснил я. — Насмотрелись на всякие страсти из окна, да еще и тетка эта орала как чумная… Мне кажется, реальность Лабиринта очень чутко реагирует именно на настроение. Помнишь, в каком славном расположении духа мы попали на ярмарку, где хозяйничали все эти милые тетки? Мы хорошо отдохнули у Старой Герды, нас накормили, переодели… тебя еще и приласкали. Мы перестали бояться и ждать подвоха. И все было хорошо, мы оказались на этой безумной ярмарке: весело, безопасно, кормят на халяву, да еще и след нашего беглого Короля там обнаружился. Потом мы захотели спать, да так сильно, что нас больше ничего не интересовало. И тут же попали не куда-нибудь, а в спальный вагон поезда. Правда, он был частью довольно неприглядного мира, ну да это уже дело десятое. Помнишь, я говорил тебе, что надо сначала исправить настроение, а уже потом соваться в дверь? Ну вот…

Я так увлекся изложением своей свеженькой теории, что на время забыл о нашем бедственном, откровенно говоря, положении.

— А когда мы умираем? — вяло спросил Мелифаро. — Куда мы попадаем в этом грешном Лабиринте после смерти?

— Еще не знаю, — честно признался я. — Но, по-моему, это как раз абсолютно вне нашего контроля. Что-то вроде лотереи. Как повезет.

— Знаешь, я только что понял, что забыл в этом проклятом сарае на колесах сумку с гостинцами нашей подружки, — печально признался мой друг. — Впрочем, запасы нам бы все равно здесь не пригодились. Кстати, что бы ты там ни говорил, а она была очень хороша. Мне даже жаль, что ты видел ее только в образе старухи… Слушай, я очень не хочу еще раз умирать. Не хочу становиться еще младше и глупее — куда уж дальше! И не хочу, чтобы ты старел. Вдруг потом окажется, что это нельзя исправить?

— Я тоже не хочу, — вздохнул я. — А толку-то? Есть конструктивные предложения?

— Нет, — печально признался он. — Но когда мы снова оживем… Макс, я постараюсь все время быть в хорошем настроении. И ты тоже постарайся, ладно? Вдруг ты прав со своей дурацкой теорией, и это поможет… Я больше не хочу так влипать! Ни за что. Где там твоя рука? Слушай, я почему-то боюсь. Это ненормально — вот так спокойно лежать на воде и ждать смерти. Это сводит меня с ума.

— Погоди-ка, — изумленно сказал я. — Есть идея. Сейчас будем развлекаться. Ты раздеться сможешь?

— Без проблем, — вяло согласился Мелифаро. Потом его природное ехидство взяло верх над меланхолией, и он спросил: — Ты что, хочешь посмотреть на меня голенького напоследок?

— Да, вот уж воистину предсмертное утешение! — фыркнул я. — Давай-давай, снимай свою куртку, да смотри, чтобы она не ушла камнем на дно. Штаны можешь оставить, а то еще утонешь, запутавшись в штанинах. К тому же без них тебе будет неловко, если мы, не приведи господи, окажемся в каком-нибудь населенном месте.

— Макс, что ты затеял? — возбужденно спросил Мелифаро, вытаскивая руку из узкого рукава мокрой тяжелой куртки.

— Я пытаюсь нас спасти, — честно сказал я. — Терять все равно нечего, так почему бы не попробовать побарахтаться? Помнишь, из какой фигни мы построили арку, перед тем как попали к твоей зазнобе, Старой Герде? И ведь сработало… Я хочу попробовать соорудить из наших шмоток что-то вроде заколдованного круга на воде — чем не вход? Лишь бы мое сооружение продержалось на поверхности хоть несколько секунд, пока мы туда занырнем.

— Макс, — прочувствованно сказал Мелифаро, — в глубине души я всегда полагал, что ты кретин, а я — гений. Жизнь рассудила иначе, но мне ни капельки не обидно. У меня уже пальцы не слушаются, но это ерунда, я с ними разберусь. Что надо делать?