Леонид Бутяков - Владигор

От потери крови ли и терзаний собственной плоти, от ощущения ли чужих нестерпимых мук сознание княжича затуманилось, перед взором его повисла черно-красная пелена. Огромным усилием воли он рвал эту пелену, высматривал сквозь редкие светлые всполохи очередную свободную — от человеческих тел, но не от пыточных кольев — ступень и прыгал вперед.

Почему он избрал для себя путь страданий? Ведь понимал, что не слишком много боли добавит неведомым пленникам, если будет подниматься к вершине по их обреченным на вечные муки телам. И все-таки не мог, не желал подчиняться требованиям холодного рассудка. Действовал по зову сердца, бьющегося в тисках сострадания и неутешной печали. Другого пути для него не было.

…Владий очнулся на неудобном каменном ложе. Еще не сознавая, как и где оказался, он торопливо сел и потряс головой, прогоняя остатки кровавого тумана. Рядом стоял Белун. Он поднес юноше чашу с водой — но на сей раз Владий не стал спешить, а медленно, чуть касаясь воспаленными губами края чаши, сделал несколько маленьких глотков. Живительная влага воистину была чудодейственной: к нему почти мгновенно вернулись силы, сознание полностью прояснилось.

Значит, он все же одолел изуверскую лестницу?! Но почему-то совсем не чувствовал боли в израненных ногах — они казались целыми и невредимыми. И лишь разодранные сапоги со следами еще не засохшей крови подтверждали, что все пережитое им было в реальности а не привиделось в кошмарном сне.

Старец не дал ему времени на раздумья, решительным кивком повелел вновь следовать за собой. Теперь они шли среди нагромождения каменных глыб высотой в два-три человеческих роста. Внезапно Белун остановился и поднял руку, призывая Владия к осторожности. Юноша обнажил меч и подошел к чародею. Перед ними раскинулся просторный круглый зал с колоннами из горного хрусталя. Каменные глыбы за их спинами с грохотом сдвинулись, закрыв обратную дорогу. В наступившей после этого мертвой тишине явственно послышалось противное шипение, и навстречу им из-за хрустальных колонн выползли змеи.

Десятки, сотни змей самых разных обличий и размеров — от маленьких, не длиннее локтя, с плоскими головками и раздвоенными языками, до огромных, чуть ли не пятиаршинных, с торчащими из пасти кривыми зубами и темно-желтыми немигающими глазами. Впрочем, Владий быстро понял, что змей гораздо меньше, чем показалось сначала:количество их многократно увеличивалось отражением в горном хрустале. На самом деле, пожалуй, и трех десятков не наберется. Однако, решил княжич, опасность все равно есть.

Не оглядываясь на Учителя, он выступил-вперед и отсек поганую голову первой же гадине, посмевшей приблизиться к ним. Затем второй, третьей…

Это был не очень трудный бой, змеи оказались неразворотливы и медлительны, во всяком случае, по сравнению с разящей молнией меча Владия. Рубящий удар, шлепок плоскостью клинка, чтобы откинуть отсеченную голову, шаг вперед. Удар, шлепок, еще один шаг. Постепенно они приблизились к середине зала, и княжич увидел на другой стороне выход: широкий туннель, облицованный золотыми плитами и озаряемый падающим откуда-то из его глубины дневным светом. Слава Перуну, мысленно воскликнул княжич, скоро мы выберемся из постылого подземелья!

И тут неожиданно прямо перед ним возникли три угрожающего вида воина. Облаченные в одинаковые доспехи, с закрывающими лица кожаными масками, вооруженные копьями, они преградили вход в золотой туннель. Внимательно всмотревшись в них, юноша невольно улыбнулся. Ну конечно же, вновь изощренный трюк горного хрусталя! Настоящий здесь только один, а двое других — его обманные копии.

Но какой именно настоящий? Змеи сами выдавали себя, бросаясь на Владия, а эти не спешат, выжидают.

Княжич сделал легкий выпад, его меч описал широкий полукруг, намеренно не затронув стражей туннеля. Он не хотел лишней крови и, если б мог разомкнуть уста, попробовал бы уговорить воина выпустить их отсюда. Однако воин, соответственно и его двойники, рассудил иначе. Три копья резко рванулись вперед, целя в грудь юноши.

Владий отскочил в сторону и нанес удар по ближайшему противнику. Со звоном посыпались на каменный пол осколки хрусталя — ближайший оказался фальшивым. Без промедления Владий вонзил клинок в открывшийся из-за щита левый бок следующего стражника — и вновь хрустальный перезвон, вновь копия, а не подлинник. Что ж, зато теперь остался один, настоящий. И этот оставшийся, издав гортанный клич, ринулся на княжича.