Дэвид Геммел - Македонский Лев

— Я поработаю, господин, — заверил Леонид.

— Теперь я хочу посмотреть, как вы бегаете, господа спартанцы, — сказал им Лепид. — Двадцать кругов по беговой дорожке, если это вас устроит.

— А если нет? — крикнул парень из задних рядов.

— Двадцать пять кругов, — сказал Лепид. Поднялся стон, однако юноши побежали к стартовой отметке. Лепид сел в тенек на деревянный стул и стал наблюдать за подростками. Гриллус вышел вперед, преследуемый Леархом, ну а Леонид устроился на четвертом месте, за Гермием. Лепид почесал плечо, в котором до сих пор сидело под костью острие персидского копья. Сустав смертельно ныл зимой, и даже летом всякое усилие, как, к примеру, бросок копья, вызывало невыносимую боль.

Лепид посмотрел на потных юнцов, пробегающих мимо него. Он завидовал их молодости и энергии, вспоминая свои дни в бараках, когда мечтал отправиться с фалангами маршем на битву. Он заметил мальчишку в самом хвосте бегущих.

— Поднажми, молодой Павсий! — гаркнул он, и парень рванул вперед, пытаясь в общей массе скрыться от критического взгляда наставника.

Сознание Лепида блуждало, и он вновь увидел свою молодость. Тогда Спарта была иной, сказал он себе, более верной принципам, заложенным богоравным Ликургом. Парням из бараков полагалось всего две туники: одна на лето и одна на зиму. Тогда не было кифаредов, выступающих в Мраморном Театроне, не было пьес, не было пиров в домах богатеньких родителей. Одна миска черного супа в день для подростков, и железная дисциплина, подкрепляемая розгами. Народ, рожденный для битв. Он посмотрел на бегунов. Хорошие парни, гордые и сильные, но Леонид имел много туник и теплый плащ от зимнего ветра. И Гермий проводил большинство вечеров дома с родителями, где ел хорошую пищу, запивая ее разбавленным вином. Молодой Леарх имел украшенный золотом кинжал, изготовленный оружейником из Фив, а ленивый Павсий набил свой живот медовым печеньем и бежит теперь со скоростью больного поросенка. Этим ребятам не продержаться на одной миске супа в день.

Перенеся внимание на Леонида, он увидел, что юноша вышел на второе место и бежал теперь один прямо за Гриллусом. Афинянин был прекрасным бегуном, но Лепид знал, что Леонид выйдет вперед на втором дыхании, оставив того позади. Единственный из его воспитанников, кто мог выдержать взятый Леонидом темп, был Парменион, но не больше двадцати пяти кругов, где превосходящая сила Леонида дала бы о себе знать.

Использовать скиритаев вместе с настоящими мужчинами! Лепид закачал головой. Этим утром он был вызван к Старейшине на ковер.

— Я здесь нипричем, господин, — говорил он Старейшине, взиравшему на него злобными глазами.

— А должен быть причем, — отрезал стареющий военачальник. — Царь был разочарован, а один из наших лучших юношей — посрамлен. Ты говоришь, мальчишка ни разу не применял такого хода на занятиях?

— Никогда, господин, — отвечал Лепид с растущим беспокойством. Этот человек был его командиром в семи кампаниях, и хотя оба давно уже миновали сорокалетний рубеж от достижения Мужества, начальник по-прежнему вызывал в Лепиде благоговейный трепет.

— Научи его уму-разуму, Лепид. Где мы окажемся, если позволим спартанским мужам применять такие сомнительные методы?

— Он полукровка, господин. Ему не бывать спартиатом.

— Его отец был прекрасным воином, — ответил начальник, — и мать держалась хорошо. Но я слышал, что ты сказал. Мы из него дурную кровь вытравим. Направь мальчишку ко мне.

— Он с Ксенофонтом, господин. Сегодня похороны его матери, и Афинянин пригласил его в дом, как своего гостя.

Кулак полководца ударил по столу.

— Я не желаю, чтобы один из моих парней был у этого человека мальчиком для утех!

— Я полагаю, он вернется завтра.

— Сделай так, — проворчал Старейшина. — И еще, Лепид, награждения Жезлом Победы не будет.

— Господин?

— Не будет празднества в этом году!

Лепид взглянул в глаза старика и тяжело сглотнул.

— Мне не больше твоего нравится этот парень, но он выиграл. Как можем мы отказать ему в Жезле?

— Должен быть подан пример. Знаешь ли ты, что мои илоты говорят, будто молва о его победе распространилась среди скиритаев?

Лепид больше ничего не сказал. Теперь он сидел, радуясь тени от высокого кипариса, и смотрел, как бегут мальчишки. Он не слишком считался с Парменионом, видя в нем хитрого, изворотливого сопляка; но если он заслужил Жезл, то нечестно будет лишать его триумфа. Он беспокоился, как парни воспримут такое решение. Парменион не был популярен, но вечер награждения был событием довольно-таки разгульным и сулил много веселья.