Светлана Сата - Кошки-мышки

— Пошли, Ириска, хватит на птиц облизываться.

Бегу, бегу. Запрыгнув на уже тронувшуюся телегу, я устроилась на деревянном сиденье рядом с хозяйкой. С этой колымагой мы тоже в свое время хлопот огребли. Деревенские косо смотрели на женщин в брюках, а хозяйка всеми силами старалась влиться в местное общество, поэтому ей пришлось отказаться от привычных брюк. А в юбке верхом ездить не удобно. В результате, староста на радостях от успешно вылеченного нашими травками расстройства желудка подарил хозяйке старую, почти детскую по размерам телегу, пылившуюся у него в сарае.

Ветерок, которого даже в молодости вернее было назвать Мертвым Штилем, тихонько рысил по дороге, сиденье приятно пахло теплой древесиной, мерное покачивание телеги постепенно усыпляло. Домик наш, доставшийся хозяйке от старой Анисы (которая и была, кстати, самой настоящей травницей), уже давно скрылся за поворотом, но до местного городка было еще около часа пути нашими темпами.

— Знаешь, Ириска, вчера староста опять предлагал мне лицензию травницы получить, — хозяйка подстегнула Ветерка, на что тот лишь недовольно мотнул головой, — не знаю, что делать будем, когда он слишком настойчивым станет.

Я в знак внимания повернула в сторону хозяйки ухо. Эту проблему рано или поздно придется решать. Фактически мы сейчас находимся на полулегальном положении, так как продавать травы без соответствующего разрешения незаконно. Нам повезло, что после смерти Анисы местные решили закрыть на это глаза. А за лицензией надо было ехать в Перман — довольно крупный город в трех днях езды отсюда (на Ветерке — в десяти) — и официально зарегистрироваться в Табеле Профессий, сдав предварительно нехитрый экзамен на знание трав. Хозяйку пугал не экзамен, а обязательное посещение мэрии, где вносилась запись в Табель. Это для нас было неприемлемо, так как помимо того, что мы всеми силами стараемся избегать контакта с официальными властями, так в Пермане нас могли узнать. Проблема могла решиться, если бы мы перебрались в деревеньку подальше отсюда, желательно вообще в другом конце страны. Регистрироваться в Табеле Профессий предписано в том городе, за которым закреплена деревня или другой маленький город, не достигший статуса "ведущего". Однако этот путь был для нас закрыт, потому как хозяйка питала пугающую меня слабость к старому покосившемуся дому на самой окраине Медвядки.

Моя подопечная ничего не меняла в доме с тех пор как Аниса умерла, не позволяя деревенским мужикам даже поставить новую ограду. Я старалась не вмешиваться, только нового нервного срыва мне и не хватало. До сих пор с ужасом вспоминаю последний, случившийся за несколько дней до того, как Аниса нас подобрала. Тогда дикий эмоциональный всплеск снес половину злополучной деревеньки, где мы тогда остановились, и рикошетом ударил по нашей с хозяйкой "связи". Я чуть сама не сошла с ума, чудом зацепившись за поверхность сознания и сумев удержать там подопечную. Но я хорошо помню рассказы старших сестер о потерявшихся в безумии "связках". К сожалению, наши подопечные постепенно становятся все более неустойчивыми в эмоциональном плане. Что, впрочем, неудивительно, потому что им приходится постоянно закрываться от эмоций людей и сдерживать себя, а это рано или поздно приводит к срыву.

За этими размышлениями я прозевала, что хозяйка погрустнела, и ее приподнятое с утра настроение грозило кануть в воду. Пришлось перебираться к ней на колени, мурлыканьем сообщив о желании, чтобы меня погладили. Теплый, пушистый мех, негромкое тарахтение у живота и капелька успокоительного, выступившего на шерсти и оседающего на гладящих руках — я почувствовала, что тревоги покидают хозяйку.

К счастью даже Ветерок когда-нибудь доходит до места назначения и в полдень мы все-таки подъехали к городу. Тащить с собой телегу через узкие улочки не имело смысла, поэтому мы оставили ее за воротами под присмотром знакомого стражника. Хозяйка перекинула через плечо ремень необъятной сумки и направилась сквозь людскую толпу к торговой площади. Я же, не имея желания попасть кому-нибудь под ноги, двинулась за ней по крышам ближайших домов с удовольствием подразнив по пути пару бродячих собак, но стараясь не упускать из вида темную головку хозяйки и родной запах.

На площади было людно и шумно. Ярмарки бывали примерно раз в неделю и со всех окрестных деревень старались поспеть в город к этому времени. Продавали кто что — скотину, расшитые платки, домашнюю утварь. У хозяйки была договоренность на маленький прилавок чуть в стороне от всеобщего бедлама. Хоть место было не такое оживленное, но кому нужно, тот всегда нас найдет. А нужно в основном бывает аптекарям да лекарям, хотя и некоторые горожане у нас клиентами числятся. Мы ездили на ярмарки довольно редко, хозяйка не любит людных мест.